Поцелуй среди песчаных дюн

— Мои извинения! — вместо приветствия воскликнула она. — У меня нет чувства времени. Эй, могу я попросить быстренько сделать надоевшее всем селфи? Мила, я отмечу тегом твой магазин — уверена, это приведет к росту продаж. Недавно люди с ума сходили по тем вазам из бетона.

— А «Молинье майнинг» нет в соцсетях, — напомнила Айви о семейной компании. — Да и клиентов более чем достаточно.

— Конечно, — согласилась Эйприл. — Но всем понравится фото Айви Молинье, ведущей себя, как нормальный человек. Твои маркетологи наверняка уже подсчитали, насколько увеличилось количество твоих клиентов после того, как папарацци сфотографировали тебя с Нейтом в супермаркете.

— Знаешь, — парировала Айви, — напоминание о том, как меня сфотографировали без косметики и с ребенком, которого рвет мне на плечо, вряд ли поможет меня убедить.

— Ты всегда выглядишь прекрасно, — не унималась Эйприл. — Плюс твою тележку катил двухметровый громила, при одном взгляде на которого только восхитишься: «Ух ты!»

Айви перевела взгляд на Милу.

— Я отказываюсь воспринимать аргументы нашей сестры.

— Просто позволь ей сделать снимок, — посоветовала Мила. — А потом наконец-то приступим к еде.

Пока Эйприл выбирала фильтр и расставляла хэштеги, Мила отошла к стойке сделать заказ для всех.

Ожидая своей очереди, она наблюдала за болтающими сестрами. Они были совсем разными — отличались как друг от друга, так и от Милы. Мила всегда разделяла реалистичные взгляды на жизнь Айви, но была одинаково близка с обеими сестрами — Эйприл источала оптимизм, а на мудрость Айви всегда можно было положиться.

Но сегодня Мила не собиралась рассказывать им о Себе.

Это было так не похоже на нее — утаивать что-то от сестер. Но даже самой себе она не могла объяснить суть отношений с Себом.

Очередь подошла, и Мила сделала заказ, а потом взяла запотевшую бутылку воды и три стакана. Вернувшись за стол, она налила всем воды и рухнула на мягкое сиденье кабинки. Все мышцы болели, напоминая об обильных возлияниях прошлой ночи.

Мила опоздала к началу разговора и не сразу поняла, что сестры говорили об отце.

— Я не могла поверить, — уверяла Айви, — когда секретарша мне сказала. Прошло столько лет!

— Чего он хотел?

Айви пожала плечами:

— Понятия не имею. Я не стала отвечать на его звонки.

— Я тоже, — отозвалась Эйприл. — Ты знаешь, что он появился в соцсетях? Он теперь везде подписывается на мои обновления. Я подумывала заблокировать его, но потом решила, что это мелочно, ведь я делюсь фотографиями со всем светом.

— А я его заблокировала, — тихо произнесла Мила. — И у моих бизнес-аккаунтов не так много подписчиков, поэтому я могу безболезненно сделать это.

Блейн звонил и ей, но без малейшего шанса на ответ.

— Вот оно что, — бросила Айви. — Тебе надоело?

Мила кивнула:

— Да. С меня хватит. Больше никогда.

— Ты уверена? — взглянула на нее Эйприл.

Мила вскинула брови.

— Да неужели? Я думала, ты будешь в восторге.

— Я — точно в восторге, — твердо сказала Айви.

Эйприл закатила глаза.

— Я лишь хотела убедиться, что это твое, исключительно твое решение. Не наше. Это ведь так важно!

— Понимаю, — отозвалась Мила. — Но нет — по поводу Блейна все решено. Вы обе были совершенно правы. Мне стоило перестать отвечать на его звонки еще много лет назад.

Она кратко изложила Айви и Эйприл то, что произошло после премьеры, — ни словом не упомянув о ситуации на берегу.

— Ну конечно, — с горечью усмехнулась Айви.

Им принесли заказанные Милой ньокки с густым томатным соусом. И сестры стали делиться байками об отце, каждая из которых иллюстрировала его никчемность и с течением времени приобретала юмористический окрас.

Мила улыбалась вместе со всеми, но ее мысли витали далеко-далеко. Она могла думать лишь о Себе.

Мила была рада, что провела вечер в домике у бассейна, с Себом. Впервые со смерти Стефани она смеялась, думая о подруге, которая была такой важной частью ее жизни.

Все шло замечательно. Но потом… Когда они вышли из дома родителей Себа…

Мила последовала внутреннему голосу — честно отказалась принять фальшивую дружбу и не стала отрицать влечение к Себу. Стоило ему прикоснуться к ней, как ее кожу пронзил электрический разряд, возбуждая, притягивая, увлекая…

Всякий раз, оказываясь рядом с Себом, Мила чувствовала, что так правильно. Но эта «правильность» лишала душевного покоя и не предвещала ничего хорошего — совсем как ее привычка жить в мире иллюзий.

Мила процарапала вилкой по дну тарелки. Она съела почти весь ланч и теперь гоняла оставшиеся ньокки по кругу.

— Ты в порядке, милая? — Айви легонько ткнула плечом в плечо Милы. — Что-то ты совсем притихла.

Мила чуть не поддалась искушению… Как ей хотелось выложить сестрам все, что было на душе! Мила доверяла им обеим. Безоговорочно. Но откровенничать она не могла.

Сестры не одобряли ее упорства в желании поддерживать отношения с отцом. Они волновались за нее, но всегда осуждали это. Зачем подвергать себя тому, что приведет к боли и слезам?

Теперь они могли подумать, что Мила ступила на тот же путь с Себом.

Он уверял, что не хочет отношений вообще, но на деле это означало, что он не хочет отношений с ней.