Поцелуй среди песчаных дюн

— У нас со Стеф были свои секреты.

Какое-то время они сидели в тишине. Мила вслушивалась в размеренный стрекот сверчков и шелест листьев.

— Она говорила тебе о нас? — спросил Себ и закашлялся. — О том, что не была счастлива?

Мила покачала головой, но потом осознала, что отрицать это будет не совсем правдиво.

— Мы нечасто говорили с ней в последние несколько лет, — призналась Мила. Она сделала бы что угодно, лишь бы повернуть время вспять и изменить это. — Но если случались разговоры, они обычно длились часами. Она рассказывала о своем бизнесе, о том, где вы живете, о своих новых знакомых. О тебе. Много. Она так гордилась твоими успехами!

Мила помолчала, глядя прямо перед собой, на идеально ровную поверхность бассейна.

— Наши разговоры стали короче, когда мы постепенно отдалились друг от друга. И я стала замечать, что должна уже спрашивать о тебе. Ты, казалось, не был такой уж большой частью жизни, которой она делилась со мной. Я замечала это, но ничего не спрашивала.

— Почему? — спросил Себ, но с любопытством, а не с осуждением.

— Потому что она казалась счастливой. Наверное, я считала, что она всем поделится сама, если возникнет надобность. — Мила повернулась к Себу, подогнув под себя ноги. — По-моему, это многое говорит о том, как изменились наши отношения. Да я и сама делилась лишь основными событиями своей жизни.

Себ молча наблюдал за Милой, сохраняя на лице бесстрастное выражение.

— Но, главным образом, — призналась Мила, — мне кажется, я просто не верила в это. В смысле… вы двое были так счастливы. Такая идеальная пара.

— Мы были далеки от совершенства.

— Мне стоило спросить ее…

— Тебе не требовалось бы ничего спрашивать, будь я лучшим мужем.

— Уверена, тебе не стоит винить себя во всем, — мягко заметила Мила.

— Ты судишь так по всем тем разговорам, что вела со Стеф о наших отношениях? — категорично, жестоко бросил он.

— Ой.

Себ взъерошил волосы и отвел взгляд.

— Прости. Я несправедлив. — Он вздохнул. — Конечно, можно цитировать всевозможные клише о том, что в паре все всегда зависит от двоих, что обычно в проблемах виноваты оба… Но я ведь был рядом и понимал, что появилась трещина в отношениях, — что они рушатся. И не сделал ничего. Я лишь уходил каждый день на работу, продолжая вести себя так, будто все в порядке.

— А что делала Стеф, чтобы попытаться все исправить и спасти ваши отношения?

Себу не нравился этот вопрос. Это было очевидно по каждой напрягшейся линии его тела.

— Она пыталась гораздо упорнее меня. Пыталась говорить об этом, но я ничего не хотел знать. Она договаривалась о визитах к психологу, но я всегда их отменял.

— Почему?

— Я миллионы раз спрашивал себя об этом, — с грубым подобием смеха ответил он. — Я просто не хотел разбираться в этом. Разумеется, я понимал, что все кончено. Но не хотел думать об том. Мы со Стеф начали совместную жизнь. Уехали от наших семей. И оказались успешнее, чем в наших самых безумных мечтах. Расстанься мы, и что стало бы с этой нашей идеальной жизнью? Если отношения, определившие саму суть успеха, не удались, что же тогда будет со всем остальным? Я был со Стеф половину своей жизни. Мой успех был естественным образом связан с ее успехом и с ней. — Он снова вздохнул. — Вот так все и пришло к этому. К страху неудачи. Довольно жалко, да?

Мила хранила молчание, позволяя ему выговориться.

— Когда я заметил, как часто она развлекается где-то, сколько раз возвращается домой поздно ночью, я спросил, что происходит, но она заверила меня, что все в порядке. Я понимал, что это не так, но она продолжала работать каждый день, ее бизнес процветал… — Себ покачал головой. — Но отчасти я понимал, что это разрушительный образ жизни, что наш брак переживает агонию. По-моему, Стеф тоже это понимала. Но мы были слишком заняты, чтобы найти время покончить с этим. Это казалось невозможным.

Он сглотнул вставший в горле комок.

— Мне кажется, она встречалась с кем-то за моей спиной. Мы как-то присутствовали на заупокойной службе в Лондоне, и там была компания друзей, которых я не знал. Я их сразу невзлюбил, потому что они ассоциировались у меня с вечеринками, с наркотиками. Но выглядели они весьма интеллигентно. Молодые, обеспеченные. И в этом был смысл. Передозировка у Стеф наступила в пентхаусе Южного Кенсингтона, а не в сточной канаве.

Мила поймала себя на том, что плачет. Слезы тихо катились по ее щекам.

— Один парень… не знаю… я просто понял. Он избегал смотреть на меня. И он был вне себя от волнения.

Поддавшись порыву, Мила придвинулась к Себу и взяла его за руку.

— Ты не виноват в том, что Стеф сделала такой выбор, — мягко заметила она.