Потусторонняя одиссея

Молодой мужчина вернулся назад, перешел через автодорогу и оказался в противоположной стороне лесного массива. Там он прошел еще около полутора километров, пока наконец не очутился возле железнодорожного полотна. В дальнейшем заблудиться было просто немыслимо, и Кентюрин уверенным шагом направился в путь. Через пять с небольшим километров он подошел к небольшому поселку, раскинувшемуся на территории, не превышающей и пары гектаров. Преступник спустился с насыпи вниз и зашел на крайнюю улицу. Пройдя по ней не больше, чем двести метров, мужчина свернул в небольшой проулок и миновал по нему еще несколько грунтовых проездов, пока не очутился в нужном ему прогоне. По нему он спустился в самый конец и остановился перед третьим по счету строением – если начинать отсчет от самого края. Осмотревшись по сторонам, словно определяя, нет ли за ним какой-нибудь слежки, он смог с достоверностью убедиться, что, невзирая на уже довольно не ранее время, вокруг не было заметно ни единого человека. Облегченно вздохнув, что смог прибыть незамеченным, Максим свернул с грунтовой дороги и пошел на сближение с этим домом.

Стоит сказать, что постройка снаружи выглядела довольно добротно – это был современный рубленный пятистенок. Фасадная его часть была украшена наличниками на трех окнах основных жилых помещений и одном, отведенным под кухню. Крыша была железной, но, очевидно, перекрывалась давно и к тому времени имела уже следы рано или поздно начинающейся коррозии. Палисадник у дома отсутствовал, и ограждение его территории начиналось прямо от стыка с крайними наружными боковыми частями. Несмотря на то что с тылу никакого забора не было и в помине, эта часть его была достаточно прочной и выполнена из крепких, не обветшавших еще, строительных досок. Такой же была и калитка, закрытая, однако, на примитивное устройство, исполненное в виде железной накладки, заложенной изнутри. Для чего нужен был этот запор было абсолютно не ясно, ведь наружу был выведен витой прочный шнурок – потяни за который, и калитка откроется. Вероятно, это устройство служило лишь как защита от ветра, предохраняя от непроизвольного хлопанья массивной конструкцией.

Потянув за веревочку, как советуют в одной из известных всем сказок, Кентюрин оказался на территории, где обстановка сразу же изменилась. Вся боковая часть перед входом была захламлена многочисленным мусором и, скорее всего, использовалась в том числе и в качестве туалета, чему присутствовало явное подтверждение. Невольно сплюнув в ту сторону, Максим направился к двери, до которой было чуть более пары метров. Как и следовало ожидать, она оказалась не заперта, и гость свободно проник в спальные помещения этой деревенской избы. Картина, царившая внутри, мало чем отличалась от того, что ему довелось увидеть в предыдущем жилище, единственное, здесь было гораздо больше свободного места и все же значительно чище. Дом состоял из двух больших комнат, кухни и небольшого приделка, где располагалась русская печь со встроенным внутрь водогрейным котлом. Вместе с тем, как следовало из ее общего полуразрушенного состоянии и отсутствия сданных, как лом батарей, для обогрева она уже давно не использовалась, загромождая собой только лишнее место.

Внимательно осмотрев все части этой, вопреки всему, все же прочной постройки, Кентюрин для себя убедился, что в ней в этот час с большой долей вероятности не находится. Одна комната – та, что была обращенной к фасаду – являлась абсолютно пустой и не содержала в себе никакой другой мебели, кроме разбросанных по полу пустых бутылей и стаканов. Другая, смежная с ней, содержала в себе две полуразвалившиеся кровати и один не работавший телевизор. Судя по всему, в этом доме это была гостевая, принимая во внимание ее захламленность грязной посудой, окурками и остатками пищи зачастую не пустовавшая. Хозяин же, следуя из еще большей «загаженности» грязной посудой, никогда не мытой электрической плитки, обогревателю помещений и обоссанному дивану, предпочитал ютиться в помещениях кухни, где у него было все под рукой. Запах здесь стоял отвратительный, и Максим решил дождаться знакомого в другом, более выгодном, приделке, а заодно и провести с пользой время, попытавшись восстановиться путем спокойного крепкого сна. С этой целью он завалился на одну из кроватей, показавшуюся ему наиболее чистой.