Потусторонняя одиссея

Здесь он подпрыгнул высоко кверху, изобразил в воздухе ножницы, переменяя одну ногу с другой, и отточенным, неоднократно натренированным, движением, направленным тяжелым военным ботинком прямиком в нос вооруженного неприятеля, в одно мгновение выбил сознание из непонятливой головы: поврежденная нога уже практически не болела и он мог позволить себе такое неординарное действие. Незадачливо хрюкнув, Седов как и был, с выставленным перед собою ножом, так и завалился на спину, сильно выгнув при этом свой корпус назад и высоко вскинув кверху освобожденные на время от силы тяжести ноги.

– Сладкий, ты совсем, что ли, дурак, раз привел к себе домой этих придурков? – выговорил Кентюрин хозяину, лишь только убедившись, что недавний, чересчур агрессивный противник полностью обезврежен. – Тебе опять, что ли, в тюрьму захотелось? Так эти ребята тебе это быстро устроят, а потом еще и сделают тебя крайним и обвинят во всех своих бедах. Так бывает всегда – и в этом даже не сомневайся!

– Ага? – попытался разъяснить незадачливый хозяин воровского притона. – Попробуй ему возразить – вмиг тебя «на перо поднимет».

– Меня же не поднял? – возразил на это Максим и уже голосом, с более смягченной интонацией, произнес, – Ладно, хвати трепаться: поднимайте это «тело» с земли и заносите его внутрь, а там уже разберемся, что с ним дальше следует делать.

Впечатленные силой и ловкостью нового заводилы бомжеватые друзья беспрекословно выполнили его нехитрое указание.

Почти в то же самое время Горячев Витя вернулся домой и обнаружил, что его отца отпустили с работы, разрешив переночевать эту ночь дома. Мужчина до такой степени устал за последние несколько дней, что только добравшись до своей удобной, мягкой кровати сразу же завалился спать, совершенно не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Соседка по этой причине была освобождена от своего вечернего посещения, и мальчику пришлось самому придумывать, чего себе приготовить на ужин. Давно привыкнув обходиться без матери, ребенок с легкостью справился с этой несложной задачей, пожарив себе яичницу с луком. Закончив с едой, он отправился в комнату, где сразу же стал названивать по мобильному, чтобы отменить посещение очередного дежурного. В эту ночь в его доме должен был находиться Кощеев, именно его и побеспокоил придумавший этот план маленький предводитель.

– Послушай, Кощей, – произнес он полушепотом в трубку, – все отменяется – можешь спокойно спать дома – почему? – потому что у меня, «блин», отец сегодня ночует – вот почему. Все, давай спи и – до завтра, до связи.

На этом непродолжительный разговор прекратился и маленький Виктор, уставший за последнее время от чудовищных, непривычных для детской психики, передряг, прекрасно понимая всю бесполезность предпринятой им «мышиной возни», спокойно лег на кровать и тут же уснул.

Седой постепенно пришел в себя и, теперь сидя с товарищами на кухне, принимал участие в разговоре, главной целью которого было определить: кто же пойдет за выпивкой? Естественно, принимая во внимание «взрывной» характер и его и Кентюрина, выбор стоял только между Засахариным и Костылиным. Им предложено было самим решить этот несложный вопрос, тем более что деньги имелись, и их предложил вновь прибывший из города постоялец. Два чудака кинули жребий, и выбор пал на хозяина дома. Непринужденно вздохнув, он добавил к своей обычной фуфайке еще и засаленную бейсболку и, скомкав в ладонь предложенные купюры, неторопливо поплелся на улицу.

– Только, Сладкий, гляди, не задерживайся! – крикнул ему Седов как напутствие, намереваясь уже поскорее выпить и залечить телесные и душевные раны, так безжалостно нанесенные ему новым знакомым.