Потусторонним вход воспрещён

— Рисунок ключа. Его в каждом дворе, где пропадали дети, потом находили. Может, совпадение, а может… — Лена не стала договаривать, потому что продолжение напрашивалось само собой: «…а может, исчезновения взаимосвязаны, и все гораздо страшнее…».

Стараясь отвлечь ее, я помахал перед собой пачкой ориентировок. Улыбнулся неловко.

— Скотч я найду.

И снова невесомое, легкое, как расходящиеся по воде круги:

— Хорошо. Ну-у, тогда пока. — Лена прощально взмахнула ладонью и пошла в сторону павильона метро «Василеостровская». Я проследил за ее хрупкой фигуркой взглядом.

Маршрутка. И кафе — бывший «Макдональдс». Дважды. Три места встречи. Три «М». Магия.

«Второй человек найдется. Если будешь слушать себя.Главное, что нашелся ты…» — вспомнил я слова Гусева.

Может, это судьба?..

Я поглядел на ладонь, где размазался кривоватый рисунок ключа.

Рассказ Лены о дворах, откуда исчезли дети, не давал покоя. А если и в том месте, где оказался я после встречи с Мастером кукол, тоже осталось изображение?

Вдруг это подсказка?

Я сунул озябшие ладони в карманы и быстро пошел по тротуару. Если правильно все понял, дом, в подвале которого меня нашла Марго, стоял на четвертой линии, у пересечения с Большим проспектом.

Через пять минут я уже сворачивал в нужную арку.

Двор не изменился. Еще бы ему меняться, если даже ворота каретных сараев — облупленные, рассохшиеся, но еще вполне внушительные, несмотря на полтора минувших столетия, — сохранились в целости.

Остановившись под сводами арки, я внимательно рассматривал окна и стены, машины и современную железную дверь с вывеской музыкальной школы, наружную шахту лифта, развесистые петли ворот и узорные решетки первого этажа. Но нигде не находил заветного ключа.

Может, полиция ошиблась — не в каждом дворе, откуда пропал ребенок, оставался рисунок? Может, это просто случайность?

«Ты знаешь, что это не так», — твердо подумал я и шагнул навстречу подвальному спуску у правой стены.

Покатые ступени вели к узкому проходу. К моему удивлению, дверь была приглашающе распахнута. Черный прямоугольник темноты таращился навстречу незваным гостям неприветливо и даже зло. Сверху не разглядеть было ни переплетения труб внутри помещения, ни даже пола возле порога (хотя, кажется, там были ступени).

Подвальный закуток дышал сыростью и душным теплом. Я спустился и осторожно заглянул внутрь.

Мигнул электрический свет, метнувшись к противоположной стене, затем что-то металлически брякнуло. Луч фонаря уперся мне в лоб.

— Чего тебе?

Прищурившись, я разглядел в темноте крепкого мужчину в куртке рабочего. Тот озадаченно и с некоторой неприязнью пялился на меня, присев на корточки рядом с вентилями водопроводных труб.

— Ничего, — машинально ответил я. Свет фонаря бил в глаза, из-за него не получалось разглядеть ничего по сторонам. — Подскажите, тут случайно нет ключа?

— Какого ключа? — не понял рабочий.

— Рисунка. Ну, мелом.

— Обкуренный, что ль? — понял он вопрос по-своему.

— Что? Нет!..

— Вот и иди отсюда.

Мужик отвернулся, залязгал инструментами, собирая их в ящик.

Я послушно вернулся наверх. А чего еще следовало ожидать?..

Уже собираясь уходить, я вдруг остановился. Тихий, словно дыхание, отголосок донесся откуда-то издалека, точно сквозь бетонную перегородку.

«Мам!..»

Я прислушался. В дальней части двора расположилась сквозная арка, справа — ворота каретного сарая, а еще правее — незаметный за припаркованной машиной вход в дом.

Я приблизился к выкрашенной черной двери. Не показалось. Я точно слышал.

Откуда ни возьмись поднялся ветер, разлохматил стопку листов у меня в руках. Изнутри послышался стук. Как будто маленький кулачок ударил по металлу. Потом еще раз. И еще. Я замер.

«Я здесь! Мама! Где ты? Мама!..»

Детский голос, отчаянный, испуганный.

Я с силой рванул дверь на себя. Не тут-то было — магнитный замок не пустил. Я дернул снова. Бесполезно.

Звонить во все квартиры с просьбой открыть? Слишком долго…

— Привет! Слышишь меня?.. Там кнопочка сбоку. Нажми ее.

Несколько секунд за дверью не раздавалось ни звука. Затем бодрая мелодия разлилась из динамика домофона, и дверь с клацаньем подалась наружу. Я подхватил, распахнул шире.

В сером клубящем мраке подъезда стоял мальчик. Лет восьми-девяти, смуглый, черноволосый. В джинсах и клетчатой ветровке. Мальчик с ориентировки волонтеров…

— Ты… Миша? — Я остолбенело посмотрел на подпись рядом с фотографией.

— Я хочу к маме… — заикаясь, проговорил он.

— Сейчас-сейчас!..

Я засуетился, вытащил из кармана телефон, почти не глядя набрал 112 и застыл.

— Ты откуда здесь?

Мальчик неопределенно махнул рукой вглубь темного коридора. Стена прерывалась, вдали угадывался едва различимый просвет.

Я торопливо прошел мимо покосившихся почтовых ящиков и лестницы и свернул влево. Замкнутый со всех сторон глухими стенами внутренний двор напоминал дно бетонного колодца. Сверху, в забранный решеткой проем, падал тусклый, будто пыльный, свет. Казалось, здесь уже наступили вечерние сумерки.