Потусторонним вход воспрещён

— Извините меня, я не росла среди многовековой истории и тайн, я в вашем городе всего полторы недели. И для меня наш разговор похож на беседу двух философов в разгар чумы. «Быть или не быть», знаете ли…

Ярик одобрительно усмехнулся. Маргарита печально улыбнулась:

— Мы с тобой в одинаковом положении, Марго. У тебя сестра, у меня…

— Пожалуйста!.. — взмолилась я, так и не поняв до конца, о чем именно хотела бы в тот момент попросить: не напоминать? Не жалеть? Не оправдывать творящийся кавардак чьими-то пророчествами, экспериментами и желанием воскресить из прошлого мертвые вещи и мертвых людей?

— Маргарита, — воспользовавшись паузой, подал голос Вася. — А расскажите, пожалуйста, еще про Пеля.

— Что именно рассказать? — Кажется, вопреки словам о смирении Маргарита все же была рада сменить тему. — Пель был добропорядочным и милосердным человеком, который стремился помогать окружающим. При нем на дверях аптеки висело объявление, что медицинские анализы для неимущих проводятся бесплатно. А еще трудолюбивым: до того, как фамилия Пелей обзавелась официальным девизом, в семье поговаривали: «Ora et labora — молись и трудись». Неудивительно, что именно вокруг такого человека разрозненные семьи, следившие за магической жизнью в городе, наконец объединились в НИИ ГИИС. Правда, тогда, в девятнадцатом веке, он еще назывался Главным Потусторонним управлением. Но не суть…

— С чего все началось? — спросил Вася. — Ведь не бывает так: живешь себе спокойно, а потом переезжаешь на новое место, покупаешь аптеку и начинаешь бороться с потусторонними проявлениями Города и объединять вокруг себя соратников. Хотя… «борьба» ведь не самое подходящее слово?..

— Ты прав, — кивнула Маргарита. — Вильгельм вообще был не про борьбу в плане какого-либо насилия. Как человек глубоко верующий и основатель церковного совета при лютеранской церкви, Вильгельм Пель свято верил в единую суть всего живого: что Бог есть Любовь. Отсюда берет истоки и легенда о Двух Влюбленных, которые рано или поздно сберегут Город от неведомой опасности. Быть может, Пель придумал это, чтобы через красивую историю напоминать потомкам, ради чего мы все здесь: ради любви к работе, к своему призванию. К Родине, в конце концов, как бы пафосно и патетично ни звучало. Ради любви к ближним, потому что нет любви большой и маленькой: иногда найти себя можно как в любви к Родине, так и в любви к одному человеку. В нем вообще удивительным образом гармонично сочетались вера в Бога и в магию. Может быть, и не беспочвенно. Три алхимических начала — Тело, Душа и Дух. Чем не евангельская притча о человеке, просящем хлеба? [92] Суть не меняется, когда даешь одному и тому же разные имена. Хотя, впрочем, имя тоже важно. Это всем известно. Пишут же люди записочки за здравие, перечисляя своих близких. Дал имя — почти что определил судьбу. А когда забывают имя, пропадает и последняя память о человеке.

Я подумала про капризную музу на Ангельской площади Перепутья и тонкую книжку некоего Рохлина И. Э., имя которого вернула с Изнанки, назвав вслух забытого автора. Но не успела больше ничего сказать Хранительнице, как над головой послышалось эхо шагов и голоса: те явно доносились из раскрытого окна лестницы.

Голос женщины-экскурсовода — сменщицы Маргариты — призывал всех слушателей рассредоточиться по ступенькам, чтобы удобнее было видеть башню.

Маргарита запрокинула голову, прислушалась.

— О, свято место пусто не бывает, — несколько сварливо отозвалась она.

Мы стояли под козырьком, к тому же около стены, и из окна нас вряд ли можно было разглядеть. А я невольно прислушалась.

— Они не спустятся сюда? — обеспокоенно спросил Вася.

— Нет. Тут закрытый двор. В верхних квартирах есть несколько вредных обитательниц. Что твои грифонши. На любой чих сразу звонок в полицию. Даже покруче нравом. Поэтому башню показываем из окна. Да и нечего, правда, посторонних водить.

— Посторонних? — переспросила я. — А как насчет Потусторонних?

— Им сюда не пробраться, не переживай, — сказал Ярик и усмехнулся. Будь я Потусторонней, точно поостереглась бы соваться во двор после такой усмешки.

— Во двор не пойдем, будем любоваться башней отсюда, — к месту отозвалась экскурсовод. — Тем более здесь выше и видно больше. Итак. Создал ли Пель грифонов или же просто призвал их для охраны своей подземной лаборатории из другого мира? Вопрос интересный. Однако само наличие крылатых существ вблизи аптеки никогда не ставилось под сомнение. Местные жители не раз делились рассказами, что по ночам тут явственно слышны пронзительные нечеловеческие крики, а в отражении окон в лунную ночь иногда мелькают силуэты крылатых существ. Даже есть документально подтвержденное свидетельство: заявление в полицию от жильцов дома с просьбой убрать крикливых зверей, нарушающих общественный порядок и тишину. Вот такие дела…

— И что в полиции им ответили? — поинтересовалась одна из слушательниц.