Потусторонним вход воспрещён

Не совсем. Знаешь, когда ты обычный, а вокруг творится волшебство, намного проще поверить в объективность происходящего. Сейчас мне кажется, что мы все просто сошли с ума одинаково, вот нам и мерещится одно и то же.

Я помедлил, прикидывая, как будет звучать мой комментарий, и все же отправил:

Сходят с ума всегда по-разному. Только гриппом болеют все одинаково.

Будем надеяться, — уклончиво отозвалась Марго. И добавила, резко меняя тему:

А я вот не могу заснуть. Все время думаю, что она где-то там. Одна.

Пока я размышлял над ответом, под именем и аватаркой Марго мигала надпись: «печатает…».

Если к утру не будет новостей, я не знаю, что делать. Пойду искать сама. Снова. И пофиг на зеркало, — наконец выдало диалоговое окно.

Сердце тревожно забилось от одной лишь мысли об этом. Искать? Сама? Куда же?..

Я наконец подобрал верные слова в кучу и отправил осторожное:

Если понадобится помощь, я с тобой. Только позвони.

Ответ пришел сразу:

Обязательно.

И вдогонку, будто несколько смущенное:

Спасибо тебе. И доброй ночи.

Доброй ночи! — написал я, щелкнул выключателем лампы и улегся на кровать. Подумал и добавил, пока Марго еще не вышла из сети:

Номер квартиры скинь. Чтобы не ждать на скамейке, если вдруг что.

Выбрал смайлик. Нажал на значок отправки. Текст улетел в незримое интернет-пространство.

Мысли снова колыхнулись стылой темной водой. Номер квартиры. Ожидание Марго возле ее дома. Странный двор в форме ангела. Кшесинская…

Подумалось о кладбище и памятнике с вереницей цифр вместо дат. Никаких опознавательных знаков. Может, оно вообще где-то в области, и даже если захочешь — без подсказки не найдешь.

«Город показывает тебе свои видения, о прошлом и иногда будущем, чтобы ты понимал, находил и предотвращал катастрофы разного масштаба».

Только как вызывать эти видения, Гусев не объяснил. Не успел или забыл. А может статься, я зря надеюсь и способности резонаторов работают как-то иначе. Спросить Ярика? Он наверняка еще не пришел в себя после новости о брате…

Подумав, я сгреб с тумбочки мобильник и нашел в книжке контактов номер директора музея. Подумал и нажал на «Вызов».

Гусев взял трубку почти сразу. Точно ждал.

— Василь Наумыч? Что-то срочное? — На фоне послышался звук, напоминающий гул метро.

— Алло? Глеб Борисович, простите за поздний звонок. Я бы хотел кое-что вам рассказать. И спросить совета…

Часть 3. Марго

Если не спать всю ночь, то к утру мир становится кристально-прозрачным, точно стеклышко очков, только что заботливо протертое тряпочкой. Цвета обретают неожиданную глубину, звуки — осязаемость: еще немного, и ощутишь кончиками пальцев отголоски темного города, его бессонную, неутихающую жизнь. Привяжешься к нему тонкими невидимыми нитями, сделаешься частью. Сделаешься своей…

Этой ночью, сидя на подоконнике, я не чувствовала ничего, кроме тревоги. Точно каждая крыша, каждое окно, каждый переулок и каждый светофор на перекрестке таили ощущение приближающейся опасности.

Лежавший рядом телефон молчал: Вася, скорее всего, заснул или был занят другими делами. Время от времени я оживляла мобильник прикосновением к экрану и проверяла входящие сообщения. Ни одной новой весточки. Больше никаких торгов: принеси нам, юная девица, ключ волшебный, тогда отпустит чудовище потустороннее твою сестрицу домой.

Подумав об этом, я горько усмехнулась.

К рассвету растерянность, сжимающая внутренности, медленно перешла в тихое отчаяние, затем — в злость и наконец в решимость. Вот только я по-прежнему не представляла, что делать. И от беспомощности становилось совсем тошно.

Наверное, я так и задремала, сидя на подоконнике, потому что разбудили меня голоса и хлопанье дверцами в кухне. Я вздрогнула и распахнула глаза. Часы показывали восемь. За окном заметно рассвело, пусть солнце и пряталось где-то за кисельными облаками. Сквозь стены доносилась приглушенная музыка, возня и мамин непринужденный голос. Пахло… чем-то вкусным.

Я соскочила на пол, сунула ноги в тапки и высунулась в коридор. Осторожно заглянула в кухню. И не ошиблась: мама действительно порхала возле плиты под аккомпанемент умной колонки. На сковороде жарились и источали умопомрачительный аромат пухлые сырники. В заварочном чайнике, матовом от испарины, танцевали только что залитые кипятком листья.

Услышав шаги, мама обернулась: