Потусторонним вход воспрещён

— Поздоровайся, — шепнул Ярослав. — Прояви уважение.

— Здрасьте, — брякнул я на автомате.

Второй грифон презрительно фыркнул, по-видимому решив, что я слишком мелкий, чтобы связываться со мной, и отступил.

Ярик засмеялся:

— Купился! Вот умора.

Я почувствовал себя уязвленным и, желая сказать хоть что-то, спросил:

— А этого… как? Имя, в смысле, — последнее уточнение я добавил, поймав пристальный, оценивающий взгляд существа.

Второй грифон оказался серым, благородно-дымчатым, в голубизну, а крылья пятнала россыпь белых и черных крапин.

— Геродот. Как, хм… философ Геродот, — пожал плечами Ярик.

— Это у которого золотые прииски и гигантские муравьи? [63] — осведомился я.

— Типа того. А еще грифонам нравится красный цвет. Действует успокаивающе. И привлекает внимание, — невпопад сообщил он. — Особенно если вдруг случайно навернешься с грифона в полете и придется тебя ловить… Шутка. Спокойно.

Аккуратно обойдя меня — так лошадь старается не наступить на снующую под ногами мышь, — второй грифон прошел к Ярославу и склонился, припадая на передние, птичьи, лапы. Ярик оперся о сгиб крыла, оттолкнулся и легко, словно в седло, взлетел на спину Геродота. Устроился на загривке, утопив пальцы в жесткие перья. Грифон выпрямился.

— Твоя очередь, — сказал он, глядя сверху вниз.

Подошва его, а точнее, еще недавно моего ботинка покачивалась на уровне глаз. Я мельком подумал, что великоваты они ему оказались размера этак на два.

Я глянул через плечо на притихшего Эсхила.

— Сейчас или никогда, — проговорил Ярослав и сжал ногами бока нетерпеливо пританцовывающего Геродота. — Советую отойти подальше.

Я послушно попятился. Грифон присел, напрягая мощные лапы, и внезапно рванул вверх, взмахнув крыльями. Показалось, будто зазвенели стекла в окнах ближайших квартир.

Прикрывая ладонями глаза от взметнувшегося песка, я успел заметить, как сизая крылатая тень с неразличимой фигуркой Ярослава скрылась из вида за карнизом. Сзади раздался клокочущий, с пронзительно-высокими нотами рев. Затем клюв второго существа боднул меня в плечо.

Я опустил голову. Грифон стоял теперь передо мной, полубоком, в ожидании поглядывая блестящим янтарным глазом.

— Хорошо, — сказал я негромко, больше самому себе, пытаясь придать голосу как можно больше уверенности. Подумал: «Главное, не смотри на него слишком пристально».

Я осторожно шагнул навстречу. Грифон чуть наклонился, подставляя сгиб крыла для опоры. И как бы за него ухватиться?

Я попробовал опереться на крыло коленом и затем подняться. Ноздри Эсхила жарко раздувались. Это возражение или нет?

Перья оказались неожиданно твердыми, точно сделанными из проволоки. Я аккуратно запустил в них пальцы, стараясь держаться не за них, а за необъятную шею. Повис, в неловком напряжении силясь перевалиться животному на спину. Крыло закачалось, норовя выскользнуть из-под ботинка. Свободной левой ногой я безуспешно искал опору в воздухе. Грифон недовольно заклокотал.

— Тебя в детстве на лошади не катали, что ли? — донеслось еле уловимое с крыши. Ветер сносил голос Ярика в сторону, но гулкое эхо двора подхватывало и усиливало оставшиеся звуки.

— Катали! — сдавленно крикнул я.

Крыло выскользнуло из-под ноги, и я заболтался между шеей и брюхом существа, стиснув перья. Эсхил издал истошный разъяренный вопль, замолотил крыльями и встал на дыбы, мотая головой.

Сейчас сюда однозначно сбегутся жители всех соседних районов, не то что нашего дома. И как до сих пор не сбежались?..

— Ну так представь, что это лошадь! Делов-то!

Легко сказать.

Я поднатужился. Выкинул руку, но Эсхил все сделал сам — крутанулся на месте, инерцией забрасывая меня на загривок. Оказавшись на грифоньей спине, я чуть выдохнул. Разжал пальцы, с удивлением обнаружив в каждой руке по несколько выдранных перьев.

Желтый глаз существа буравил меня, явно задумывая скорую месть. Я спрятал перья в карман и поспешно отряхнул ладони.

И зря…

Грамотно выждав момент, грифон сорвался с места, устремляясь вверх.

Последнее, что я различил — резкий свист крыльев и ветра в ушах. А потом краем глаза увидел смутно похожий на деталь от конструктора дом. Свой дом и знакомый до мелочей двор, оставшиеся внизу.

И с каждой секундой они становились все меньше и меньше…

ГЛАВА 13 Кудель памяти

Память есть суть, невесомая квинтэссенция всего живого. Будучи погребенной в безвременье, она лишает былого обладателя истории. Лишает жизни.

Вернуть когда-либо утраченное — вот первый и главный шаг на пути к управлению законами Времени, а следовательно, и на пути к бессмертию…

Алхимический манускрипт в адаптации доктора В. В. Пеля, 1875 г., «Музей-аптека доктора Пеля и сыновей», ответственная Хранительница — М. Л. Давыдова

Часть 1. Архив Института гипотетической истории —

Музей современного искусства «Эрарта».

Леонид Скворцов, младший Хранитель