Поўны збор твораў у чатырнаццаці тамах. Том 9

Мороз: — Узнают. Шила в мешке не утаишь. Мы у всех на виду…

Коля тяжело вздыхает. Смотрит на горящую хату.

Мороз: — Выброси эту безрассудную мысль из головы. Если потребуется, этого мерзавца пристукнут и без вас. И знай — самовольничать сейчас нельзя. Это война, а не игра в войну.

Коля недобро щурится:

— Своими бы руками пристукнул…

Мороз: — Помни — одного желания мало. На одной жажде мести далеко не уедешь. К борьбе нужно созреть, нужна сноровка, нужен ум.

Коля, с трудом выдавливая:

— Ясно, Алесь Иванович. Ясно. Нужна сноровка, нужен ум…

За селом овраг. Через овраг — небольшой мост. Под мостом речка. Неширокая речка, метра четыре. И неглубокая. Не утонешь, а так — окунешься. Но мостик над речкой довольно высоко, метра три. К мосту крутоватый спуск, а потом подъем.

Уже знакомый нам немецкий грузовик, появившись на дороге над оврагом, разгоняется на спуске и, перескочив мостик, с ходу берет подъем.

За этой машиной внимательно следят шесть пар мальчишеских глаз. Коля, Паша, Остап, Тимка, Андрей и Боря сейчас спрятались в овражке в кустах и терпеливо наблюдают.

Машина исчезает за бугром на дороге, ведущей к селу. Ребята тоже исчезают. Были затылки, нет затылков.

На ветку куста вспорхнула синичка. Прочивикала что-то свое. Улетела.

А в Сельце со двора глухого Денисчика Каин и двое его дружков-полицаев, заарканив свинью, тащат ее к грузовику. Из-за угла третьего дома за ними наблюдает Андрей Смурный.

Вторую свинью тащат со двора Федора Боровского. За ними наблюдает Остап.

Во дворе Анастасии из курятника за ноги выволакивают кричащих кур и, впихнув в мешок, бросают в кузов грузовика.

И за этим следят глаза Паши Миклашевича, стоящего за соседской будкой-уборной.

И снова овражек, и мост, и грузовик с полицаями и немцами с награбленным добром. Только теперь грузовик едет в обратном направлении, лихо проскакивает мост и исчезает за горбом оврага.

Глаза ребят провожают его. Сами сидят на том же безопасном месте, за теми же кустами.

Коля: — Сегодня он на своем хуторе будет всю ночь. Тимка, хихикнув:

— А завтра утречком будет возвращаться…

Паша: — С ним еще четверо: два немца и два полицая. Остап: — Так, хорошо! Вот мы их и укокошим.

Ночь. Под мостом Коля, Паша, Остап и Андрей. Попарно пилят столбы, держащие мост. Сопят и потеют.

— Стоп! — тихо говорит Коля. — Паша! Наполовину или больше?

Подходит Паша:

— Надо, чтоб человек прошел. И конь чтоб прошел. Может, еще?

Коля: — Давай сначала наполовину, а потом проверим. Машина — она тонны три весит. Может, наполовину и хватит… Вы пилите-то на скос?

Паша: — На скос.

Прислушались. Разошлись по местам. Пилят. Четыре столба уже подпилены. Взмокли. Дозорные Тимка и Боря сидят на верхних противоположных склонах оврага. Чутко прислушиваются. Всматриваются в темноту, постоянно поворачивая головы в сторону мостка, откуда несется визг пил.

Начинает накрапывать дождик. Тимка и Борька прячут носы в воротники пиджачков. Наконец все столбы подпилены. Коля свистит, и дозорные радостно сваливаются под мост.

Коля: — Шабашим. Теперь я буду тут, а вы все на мост и аккуратно попрыгайте.

Они осторожно входят на мосток с таким чувством, что он должен немедленно обвалиться. Но мосток не обваливается, и Коля слушает и щупает столбы. Дождик усилился и уже не моросит, а просто идет.

Коля: — Все, ребята. Айда по домам!

Они вылезают из овражка и еще раз оглядываются на мост.

Все возбуждены. Операция удалась на славу. Даже дождь не может охладить разгоряченные головы.

Паша: — А как же мы узнаем, что получилось?

Остап: — Остаться бы надо. Посмотреть, как они вверх тормашками…

Коля: — Всем нельзя. Сейчас по домам, а под утро я с… — оа запнулся, оглядев ребят.

— Со мной, — говорит Паша.

Коля, продолжая:

— Засядем тут и посмотрим. А вы ждите нас. Как грохнутся, так мы и прибежим.

И ребята скрываются в темноте ночи.

Утро нежное и ясное. Солнышко только появляется. От ночного дождя на дороге, через овражек, остались только большие лужи и грязь. А в кустах уже сидят Коля и Паша. Со стороны деревни слышен лай собак, крик петухов, замычала корова. А тут никого. Машины не видно и не слышно. Паша шмурыгнул носом:

— Долго чего-то… А может, они ночью куда уехали?

Коля не отвечает. Сопит. Насторожился. Поднял голову вытянул шею. Видит, как наверху оврага появляется сначала лошадь, а за ней и фурманка, на которой беспечно восседает дядька Евмен.

Паша испуганно:

— Вот те на! Всю кашу испортит. Фурманку не выдержит… Чего делать, Коля?

Коля уже вскакивает и, оглядевшись, бежит к дороге. Он подбегает в тот момент, когда фурманка пересекла пригорок и Евмен, взмахнув кнутом, хотел выкрикнуть извечное понукание.

Коля, запыхавшись:

— Не едьте, дядько Евмен, не едьте! Там под мостом мина!

Вот такая! Мина! — Он распахивает руки, как заправский враль-рыболов.

Евмен сначала непонимающе таращит глаза, замерев с поднятой рукой; потом, когда до него доходит смысл услышанного, он резко тянет вожжи на себя и в сторону.

— Господи Иисусе! — вырывается у него испуганно и вполголоса. А лошадь уже заворачивает; и Коля кричит Евмену:

— В объезд вам лучше! В объезд!