Поўны збор твораў у чатырнаццаці тамах. Том 9

— Восемь, девять, десять, — начал комбат отделять четверки. — Эти сорок бойцов, направо! Старшина Грак, получайте!

Старшина отвел своих в сторону.

— Восьмая и девятая рота — по восемнадцать человек. Получайте!

— Всего только? — удивился присланный сержант из восьмой.

— Только всего. Зато без брака. Пополнение повели в роты.

Волошин остался один, соскочил в траншею и, в который раз, уставился взглядом на высоту.

В накинутом на плечи полушубке из землянки вышел Маркин.

— А-а, это вы? — оглянулся комбат. — Давайте-ка, начштаба, покумекаем…

Маркин подошел к брустверу и встал рядом с комбатом.

— Соседний за болотом пригорок помните? — Волошин указал рукой куда-то вправо. — С виду это малозаметная среди мелколесья горбинка… ее сейчас и вовсе не видно, да и на карте она обозначена двумя горизонталями…

— Я помню, — кратко ответил начштаба.

— Располагается она, раз помните, далеко за флангом, на соседнем участке. Я примерно догадываюсь, какое придет боевое распоряжение из полка, — Гунько предложит на атаку охватный маневр. Значит, все роты батальона растянем по фронту, так?.. Если так, то эта горбинка, или «Малая» высота, окажется на фланге, почти в тылу боевого порядка наступающего батальона, так? А вдруг там немцы?

— Я допускаю это.

— А что мы должны предпринять?

— Как прикажете.

— А где ваша инициатива, лейтенант?

— Моя инициатива в выполнении приказа.

— В таком случае приказываю, — сдерживая себя, тихо приказал Волошин, — отправляйтесь в девятую и организуйте разведку этого бугра за болотом.

— Есть! — ответил Маркин и, подпоясываясь ремнем с кобурой на боку, проговорил: — Я, собственно, товарищ капитан, вышел чтобы спросить вас о выбракованном пополнении…

Волошин молча ждал вопроса.

— Думаете, они действительно больные?

— Вовсе не думаю.

— Так как же тогда, за здорово живешь — шагом марш в тыл?

— Надеюсь, лейтенант, — помолчав спросил Волошин, — вы меня за идиота не принимаете?

— Да я что? Я так просто… сказал…

— Кто-кто, а вы-то должны понимать. Мишени на поле боя нам не нужны.

— А эти, что остались, не мишени?

— Это будет зависеть от нас.

— От нас! — с заметным озлоблением сказал начштаба. — Как бы не пришлось на атаку в зад пинать.

— Очень даже возможно. А через неделю-другую. А через две уже награждать будем!

— Если будет кого, — проворчал Маркин, поправляя кобур нагана.

— Все зависит от нас, лейтенант.

— Вот посмотрим, как они утром пойдут, — сказал он уже на ходу… Волошин посмотрел вслед Маркину, постоял, прислушиваясь к темноте.

Высота молчала. Тревожное нетерпение все усиливалось.

Комбат тихо шел по косогору. По-прежнему было темно. Напористый ветер суматошно теребил сухие стебли бурьяна, с тихим присвистом шумел в мерзлых ветвях кустарника. Сдвинув кобуру вперед, он настороженно посматривал по сторонам, влез в какие-то колючие заросли, расцарапал себе лицо и руки, пока выбирался из них…

«Черт! — выругался он, оступившись. — Зачем поперся один? Мало ли что может случиться среди ночи, в полукилометре от немцев. Они ведь тоже, наверно, не спят — организуют охранение, ведут поиск разведчиков и, может, уже рыщут где-либо поблизости… Вот будет радость фрицам, когда сцапают командира батальона!.. Конечно, я, волк стреляный, так не дамся… Ну, загнусь — какая радость? Оставить батальон без командира перед самой атакой… Нет, пожалуй, ничего хуже, чем случайная смерть без своих рядом, без свидетелей. Наверное, найдется такой, что скажет: перебежал к немцам или что-то в этом роде… Спрашивается, зачем пошел один? Без ординарца, без связного… С Джимом было надежно. Джим в таких случаях незаменим своим собачьим чутьем… А вообщето я разучился ходить без него…»

— Стой! Кто идет? — раздался окрик из темноты.

— Свои, — отозвался Волошин.

— Пропуск?

— Боек.

— Стой!

— В чем дело?

— Пропуск?

«Что за черт? — выругался Волошин. — Не забрел ли я на соседний участок, в другой батальон?»

С неприятным чувством он остановился перед наставленным на него автоматом человека в плащ-палатке, уже кричавшего в темень:

— Товарищ сержант Матвейчук!

— Что такое?

«Неужели это батарея Иванова? — удивился комбат. — А я думал, еще рота Кизевича».

— Кто такой? — вырос перед Волошиным ординарец Матвейчук.

— Это я, Матвейчук.

— А, товарищ капитан? Проходите, — легко узнал его Матвейчук.

Часовой с молчаливой бесстрастностью взял автомат на ремень.

— Капитан тут?

— Тут. Проходите.

Волошин протиснулся через узкий проход в землянку…

В землянке было тепло до духоты. Возле входа на полу стремительным пламенем сипела под синим кофейником паяльная лампа.

Напротив, на устланных лапником нарах, с книжкой в руках лежал командир батареи капитан Иванов.

Маленькая аккумуляторная лампочка под потолком освещала это уютное жилище.

— Привет, бог войны!

— Салют, салют, царица полей! Как раз вовремя. Будем пить кофе.

— Ты все еще кофе пьешь? Завидую, завидую. — Волошин, пригнув голову, приткнулся в ногах командира батареи. — Ладно, немного погреюсь у вас. Как настроение?

— Соответственно обстоятельствам.

— Откуда кофе, аристократ?

— Говорят, Паулюс не успел допить в Сталинграде…