Поўны збор твораў у чатырнаццаці тамах. Том 9

Волошин бросился навстречу отходившей седьмой… Слегка пригибаясь, он бежал в кустарнике под раскатистым громыханием взрывов. Один раз его сбило с ног недалеким разрывом. Он упал. Вскочив, едва не столкнулся с бойцом, бегущим навстречу, и Волошина передернуло от одного растерзанного вида бойца. Волошину сперва показалось, что боец ранен, так бледен он был, но увидев, как тот проворно метнулся в кустах под нарастающим визгом мин, капитан понял, что это от страха. Тогда, остановившись, он негромко, но властно крикнул:

— А ну, стой! Стой!

Рядом грохнул взрыв, обдав обоих хлюпкой болотной жижей. Волошин упал, распластался за кустом и боец. Но не успело опасть поднятое в воздух облачко, как боец подхватился и с завидным проворством бросился прочь. Капитан выхватил пистолет.

— Стой! Назад!

Он выстрелил подряд два раза над его головой, боец присел, жалостно, с невысказанной тоской в глазах оглянулся.

— Назад! — крикнул Волошин, взмахнув в сторону высоты пистолетом. — Назад! — и снова выстрелил поверх головы бойца.

Не сразу, с усилием преодолевая охвативший его страх и пригнувшись на тонких, в обмотках, ногах, боец подбежал к капитану и упал рядом.

— Как фамилия? — крикнул Волошин. — Фамилия как?

— Гайнатулин!

— Гайнатулин, вперед! — кивнул головой Волошин. — Вперед, марш!

Мелко дрожа, боец поднялся, и они небыстро побежали в измятом кустарнике. В воздухе пулеметные очереди, рвались с треском мины…

Падая и вскакивая, Волошин с Гайнатулиным уже подбегал к краю кустарника, когда встретил еще трех бойцов, перебегавших между разрывами в тыл, и тоже завернул их обратно.

Возле свежей воронки дергался, пытаясь встать, раненый. Боец то вскакивал, вскидывался на колени, то падал, что-то силясь сказать подбежавшим, и только издавал мычание.

— Двоим взять! Быстро! Сдать в медпункт и назад! Бойцы с нескрываемым страхом на лицах подступали к раненому. Капитан с остальными двумя выбежал из кустарника.

Тут начинался открытый участок, за ним полого поднимался склон и огненные очереди с высоты летели во всех направлениях, пронизывая пространство. Несколько человек, похоже, убитых, в неестественных позах лежали на забросанной комьями примятой стерне. Переждав серию минных разрывов, он опять вскинул голову и увидел бойца, который то замирал, припадая к земле, то, поспешно перебирая руками и ногами, полз в его сторону.

— Товарищ комбат!..

Волошин вгляделся в сплошь серое, словно присыпанное пылью лицо ползущего. Глаза его твердо и озабоченно глянули на капитана, и тот вдруг узнал в нем пулеметчика седьмой Денищика.

— Товарищ комбат, беда…

— Что такое, Денищик, где пулемет?

— Да вот пулемет разбило.

— Ты цел?

— Я-то цел. А напарника… И это, командира роты убило…

— Самохина? — Волошин с усилием преодолел спазму в горле. — Много убитых?

— Хватает. Вон лежат… Да что — пулеметы секут так…

— Денищик! — быстро оправляясь от его известия, сказал капитан. — Ползком в кустарник, и всех назад! Всех назад, в цепь!

— Хорошо, хорошо, товарищ комбат, — с готовностью подхватил боец. — Я понимаю.

— Гайнатулин! — оглянулся Волошин, и лежавший сзади боец недоуменно сморгнул глазами. — Гайнатулин, за мной, вперед!

Не успели они одолеть по-пластунски и двух десятков шагов, как сзади из кустарника снова донесся крик, в котором послышалось что-то знакомое, и капитан оглянулся.

Из низкорослого густого кустарничка ползком и пригнувшись появлялись беглецы седьмой роты. Кто-то их выгонял из укрытия, они оглядывались и, оказавшись на открытом месте, сразу же падали, начиная неохотно ползти вперед. Вскоре капитан увидал и того, чей голос встревожил его, — это была Веретенникова.

«Только здесь ее не хватало! — в сердцах выругался про себя капитан. — А я-то думал, что она на рассвете отправилась в тыл. Выходит, на что-то надеясь, Самохин, пока был жив, скрывал ее в роте. И вот доскрывался. Впрочем, с ним уж ничего не поделаешь… но что делать с ней?»

А Вера, подбежав к Волошину, рухнула наземь.

— Товарищ капитан! Товарищ капитан!..

Минуту она рыдала, уткнувшись лицом в подвернутый рукав шинели, плечи ее содрогались, шапка сползла на затылок.

— Так, хватит! — строго сказал капитан. — Хватит. Слезами никому не поможешь. Где он?

— Я же говорила… Я же так и знала, — подняла некрасивое, мокрое от слез лицо Вера. — Он же все рвался, все вперед и вперед. Я все одергивала, не пускала… А тут… вырвался!

— Где он лежит?

— Там, под самой этой спиралью. Он же вперед всех выскочил, ну и…

— Так, ясно! Давайте на левый фланг! Давайте всех слабаков — вперед! Я послал Денищика, вы ему в помощь.

— Я их задержала, — сказала Вера, вдруг успокаиваясь, и грязными пальцами вытерла лицо. — Я их выгоняла из болота. А то бросили, побежали…

— Всех на склон, в цепь! И дожидайся сигнала вперед! Вера быстро поползла назад, в сторону левого фланга роты, а он снова оглянулся на Гайнатулина.

— Гайнатулин, за мной, вперед!