Поўны збор твораў у чатырнаццаці тамах. Том 9

Потом грохнуло дальше, и Волошин, поняв, что это бросили гранаты бойцы, выдернул из ручки шнурок и одновременно с Чернорученко метнул гранату. Гранаты скрылись за бруствером, и еще до того, как они разорвались, из-за поворота вывалился бледный, без шапки, в распоротом на плече полушубке Круглов.

— С-сволочи!..

Он падал, слепо хватаясь за стенку траншеи, и Волошин, крикнув Чернорученко: «Возьми лейтенанта!», швырнул через бруствер в отросток траншеи две гранаты подряд. Оказавшиеся по ту сторону отростка бойцы бросили еще несколько гранат.

Они сунулись под стену головами, пережидая серию оглушающих, засыпавших их землей взрывов и глядя, как Чернорученко, обхватив за поясницу Круглова, поволок его по траншее.

Швырнув еще по гранате, бойцы стали пятиться следом, и Волошин, чтобы не остаться одному, рывком проскочил разделявшие их три шага напротив отростка, из которого снова шибануло автоматным огнем. Однако на долю секунды он упредил пули и даже успел заметить там двух пригнувшихся немцев в касках.

Обсыпанные землей, они отбежали десяток шагов до следующего колена и остановились, направив на поворот оружие в ожидании того, кто первым оттуда выскочит.

— Стоп! — тихо скомандовал он, вдруг осененный новой мыслью. — А ну, разойдись пореже! По одному за поворот! Гранаты бросает первый. Ну, живо!

Бойцы, пригибаясь, послушно побежали по траншее, исчезая за ее изломами, последнего, подпоясанного поверх телогрейки немецким ремнем с выпиленной из пряжки свастикой, он задержал за рукав.

— Ты со мной! Бери две гранаты!

Не успел боец перехватить в левую руку винтовку, как в воздухе над бруствером, кувыркаясь, мелькнула длинная рукоятка гранаты. Они едва пригнулись под стену — выше на бруствере оглушительно грохнуло. Потом грохнуло дальше и сзади.

Зная, что последует дальше, он, не поднимаясь, выстрелял три раза за поворот, и, кажется, вовремя. Кто-то там лишь сунулся, тенью мелькнув в пыли и дыме, и снова исчез за выступом.

Сзади послышались немецкие выкрики, кто-то угрожающе прокричал за изломом, и стало ясно, что немцев, преследующих их, много.

Секанувшая вдоль по траншее автоматная очередь опять вынудила его на четвереньках спасаться за следующим поворотом.

За поворотом, опустившись на одно колено, его поджидал с двумя гранатами в руках тот самый флегматичный боец из пополнения, который недавно бросился ему в глаза своим почти библейским спокойствием. Капитан сгорбился рядом. Оставленный им за поворотом боец больше не появлялся.

— Черт! — выругался Волошин, отирая тыльной стороной руки лоб. — Теперь они нашим способом вышибают нас гранатами…

— Их больше, — коротко сказал боец.

Волошин осторожно выглянул из-за угла и тут же спрятался.

— Ну, бросай! — кивнул он головой бойцу. — Потом я. Боец не спеша левой рукой дернул пуговицу, и, выждав, пока щелкнет запал, правой рукой без размаха сунул гранату за земляной поворот.

— Беги, капитан! — оглянулся он в дыме после взрыва. — Давай свой гранат!

— Вместе! — поняв его намерение, встряхнул головой Волошин. — Бегом к блиндажу!

— Беги скоро!! — крикнул тот, хватаясь за винтовку. За поворотом — топот ног и крики немцев.

Боясь не успеть, Волошин вскочил и, отбежав на несколько шагов, оглянулся.

— Беги!

Не увидев, что стало с бойцом, он в следующее мгновение содрогнулся от новой тревоги — сзади в траншее началась частая стрельба из винтовок, там же загремели и гранатные взрывы, как ему показалось — у блиндажа, и он бросился по траншее назад.

Обежав два поворота, увидел свою перемычку и перед ней бойца, с колена торопливо бьющего вдоль траншеи из винтовки.

— Что там?

— Немцы, — бросил боец, клацнув затвором. — Двоих уложил.

Из выхода в блиндаж тоже торчало несколько стволов, которые стреляли туда же в разветвленные вправо и влево от входа в блиндаж траншейные проходы. Волошин прижался к стенке в проходе третьем, прямо ко входу.

— Так, значит, они ударили с тыла… захватили, повидимому, и начало траншеи, — торопливо пытался вслух, не скрывая своих выводов, рассуждать Волошин. — Сжимают тут, как в гармошке.

— В блиндаж загоняют, — сказал боец, щелкая затвором и целясь.

— В тупик… — уточнил Волошин.

Откуда-то полоснула автоматная очередь и Волошин, спасаясь от нее, сунулся в земляной проем блиндажа и упал на ступеньках, пережидая ошалелое щелканье пуль по стене, с которой обрушился целый пласт глины, наполнив траншею пылью.

Под боком у него оказался знакомый кирзовый сапог с овальной заплаткой на заднике, и он увидел перед собой оттопыренные уши Чернорученко, который короткий очередями тыркал по углу траншеи, и тот постепенно крошился, обваливаясь комками и удлиняя обзор. Горячие гильзы из его автомата сыпались капитану на голову и за шиворот, он тоже поднял свой пистолет, чувствуя при этом, что патроны в магазине вот-вот должны кончиться.

— Молодец, придумал, Чернорученко, — похвалил он своего телефониста. — Пока мы можем простреливать отсюда траншею, немцы прорваться в блиндаж не смогут.

— Так точно, товарищ комбат, — не переставая постреливать, отвечал Чернорученко. — Метров пятнадцать по обе стороны не сунутся.