Повелитель

Они выбрали Дворец бракосочетания № 1, возле Чистых прудов, потому что родители и Руслана, и Насти женились именно здесь. К тому же отсюда можно было пешком дойти до «Рюмочной» на Никитской, заодно и прогуляться. Именно когда они шли к ней по снежным бульварам, Надя наконец рассказала подруге про ее встречу с Лялиным.

– Что, правда? Повелитель? Прямо на бульваре? Не может быть! – восклицала Марина. – Да ты смеешься надо мной!

– Вовсе нет! Я же говорю – мы встретились. Случайно.

– А почему мне ничего не сказала?

– Не хотела по телефону.

– И что, что теперь?

– И все…

Надя захватила из сугроба снежный комок, он был мягкий и тут же послушно сложился в плотный шар.

– В каком смысле «все»?

– В том самом.

– Ты с ума сошла!

Марина остановилась и посмотрела на Надю. Снег падал крупными хлопьями, снежинки, исчезавшие на щеках, оставались в каштановых волосах, которые Марина перестала красить в рыжий.

– Почему с ума? – удивилась Надя.

– Да потому! Ты в тот раз год как живой мертвец ходила, и вообще! А сейчас это все опять? Тебе зачем?

– А почему сейчас будет опять?

– Да потому! Второго раза не бывает! Я так и знала, ты не просто молчишь, с тобой что-то происходит! А он вообще как? Ему-то что нужно?

– Да что ты причитаешь, как бабка! – возмутилась Надя. – Тебе не нравится, что я опять счастлива?

– Мне нравится, что ты счастлива. Мне не нравится, что будет потом. Я боюсь за тебя.

– А почему ты думаешь, что потом будет что-то плохое?

Надя нежно запустила в Марину своим снежком.

– Иногда мне кажется, любовь – это такой особенный вид ранения – по касательной, навылет, в упор. Думаешь – не переживу, а нет – одолела. Выходишь из новой себя, словно из больницы, с удивлением смотришь на этот мир – как в первый раз. Можно жить без руки, ноги, даже без себя самого – того, что был раньше. Которого больше никогда не будет. Но можно, ведь не в упор – по касательной или навылет. Или осколок застрял где-то внутри тебя, того, которого больше нет, и ничего больше нет, но ты все же просыпаешься каждый день, и у тебя – болит. Думаешь, лучше бы в упор?

Марина сняла красную варежку и тоже слепила снежный комок.

– Я не знаю. Может, ты и права.

Они пошли быстрее, чтобы догнать друзей, остановившихся на привал на одной из лавочек Страстного бульвара.

– Мы так до «Рюмочной» не дойдем, – заметил Ветров, когда Марина залепила ему в лицо снежком. – Ты чего?

Он поднял руки, выбирая снег из-под воротника.

– Ничего. Извини. Так тебе и надо!

Она подошла к нему, помогая отряхнуться.

– Ребята, как же я вас всех люблю, – Поль раскрыл руки и обнял их обоих. – Только, пожалуйста, никогда, никогда не женитесь…

– Ему бы чая, – заметила Аня. – Ребята, у кого-нибудь есть чай?

– У меня есть, – отозвался Антон. – Но он с коньяком.

– Ну хотя бы вода! Воду же покупали. Поль, пойдем, я тебе воды налью.

– Анечка! Ты как пушистый ангел сегодня, – Аполлон отпустил Мишу с Мариной и начал гладить белый рукав Аниной шубы.

– Ну вот, а ведь впереди еще и «Рюмочная»! – развел руками Паша.

– Еще не дойдет! – поддержала мужа Оля.

– Камышников, не ворчи, лучше выпей! – Руслан протянул ему стаканчик. – Мы сегодня все здесь исключительно пьяные и счастливые.

– И вечно молодые, угу, угу, – закивал Ларичев. – А водка еще осталась?

– А может, тебе тоже воды? – заметила Юля.

– А может, сразу лечь и умереть? – ухмыльнулся Антон.

– Ребята, не ссорьтесь, – Поль наконец отпустил Аню, – давайте выпьем водки…

Когда они дошли до конца Тверского бульвара, уже стемнело.

– Ну что, направо пойдем – в ЦДЛ попадем, налево – в «Рюмочную», – сказал Дон, изображая Илью Муромца с картины Васнецова.

– И зачем нам ЦДЛ, смотреть на сушеных пенсионеров? – пожала плечами Марина. – Идем, как собирались.

– А давайте залезем в институт! – крикнула Надя. – Выпьем с Герценом!

– В институт! – очнулся Поль, который вроде бы успокоился и молча шел позади всех. Он схватил Аню за руку, потянув за собой.

– Хочу к Герцену с пушистым ангелом…

– Поль, прекрати! – выдернула руку Аня. – И давайте уже дойдем до «Рюмочной», а то кто-то из нас тут останется.

– Ну извините, мы без лимузина, – сказал Виноградов, отводя Поля от Ани.

– Зато у нас есть колбаса! – вспомнила Настя. – Предлагаю ее прикончить здесь!

– И допьем все! – Поль оттолкнул Виноградова и, шатаясь, встал рядом с Аней.

Снег падал медленно, словно каждая из снежинок задумалась о чем-то важном. Оставаясь на одежде, шапках и волосах, он словно художник менял цвета, закрашивая белилами серый цилиндр Руслана, красный пуховик Насти, черную куртку Антона, клетчатое пальто Марины, синий мех Надиного пальто. Даже белая Анина шубка становилась будто бы светлее. Словно их укрывало одно небесное одеяло, общее для всех, и сквозь него мир уже не казался таким холодным.

Задумчивый снег продолжал идти, когда друзья добрались до «Рюмочной». Он заглядывал в окна, наблюдая, как они отряхивают свою одежду. Через какое-то время мокрый пол высох, а испарившаяся вода смешалась с запахами тушеной капусты и жареных котлет, будто бы вовсе не она несколько часов назад падала на них холодным снегом, медленно спускавшимся с неба.