Повелитель сновидений

Дорогая Ханна,

Мне запретили тебе писать. Учитель сильно разозлился и все поведал моему отцу, который сказал, что принцу не подобает общаться с простолюдинкой, да к тому же и смертной. Не имеет значения, что в наших венах течет кровь смертных. Ты знаешь, что фейри и смертные всегда были связаны, многие из древних членов королевского рода были рождены людьми и стали фейри только после длительного обитания в наших землях.

Воображение отца по части изобретения наказаний поражает воображение. Я не скоро забуду урок.

И все же, если ты согласна получать мои письма, мне хотелось бы продолжить их писать. Кара по-прежнему будет их доставлять, если я того пожелаю, так как поклялся служить мне, а не отцу. Он не только верный слуга, но и преданный товарищ. Я же готов бросить вызов опасностям, чтобы иметь еще одного друга.

Прошу, скажи, что ты еще считаешь меня другом. Я стараюсь по мере возможности быть благодарным и выполнять свой долг, не жалуясь, потому что знаю: у меня много привилегий. Но, с другой стороны, я окружен людьми, которые хотят, чтобы я был тем, кем не являюсь. В письмах к тебе я могу быть просто Кадеирном, и это дар, который я нежно лелею.

Твой друг,

Кадеирн.

Ханна рассказывала ему о своих любимых книгах и придуманных ею историях, в которых она была героиней, сражающейся с драконами. Она писала ему о школьном оркестре, о своей страстной мечте стать первой флейтой и чувстве радостного триумфа, когда желание сбылось. Она подбирала аккорды на гитаре в первый год учебы в старших классах и вложила свои первые песни в письма, которые он никогда не увидит.

Гоблинам как-то удалось поджечь нижний тронный зал. Ума не приложу, как они смогли это провернуть: весь зал сделан из камня. Даже сам трон оказался легко воспламеняющимся. Пламя лизало потолок, и нам понадобился почти час, чтобы его потушить.

Какие изобретательные создания! Благодарение провидению, что они почти несокрушимы.

Письма описывали ход его жизни, рассказывая о его страхах, радостях, триумфах, неудачах и разочарованиях. Часто к посланиям прилагались страницы с рисунками. Гоблинов Кадеирн изображал уродливыми маленькими существами, луковицеобразными и кожистыми. У некоторых имелись крылья, как у летучих мышей, и треугольные рты с зубами, как иглы. Другие были тощими, с длинными ногами, гнущимися под странным углом и растущими из-под слоноподобных ушей усами, как у котов. Импы напоминали ей лепреконов – крошечных человечков с недовольными физиономиями, иногда держащие в руках серпы или пучки каких-то неизвестных трав. Феи выглядели почти так, как она их и представляла, но при этом явно делились на два вида: с крыльями, как у стрекоз, и с крыльями, как у бабочек.

Кентавры нравились ей больше всего, несмотря на то, что их рисунки попадались редко. Комонок был их королем, и Кадеирн изобразил не только изысканную красоту грациозного существа, но и приписал в углу, что тот является одним из немногих придворных, облеченных его полным доверием. Ханна некоторое время размышляла над этим, рассматривая мужественное лицо и человеческий торс поверх лошадиного тела.