Повелитель сновидений

Дорогая Ханна,

Я крайне сожалею, что не мог писать тебе эти месяцы. Ты, должно быть, сомневаешься в моей дружбе, если не в моем существовании. Уверяю тебя, я ценю твою дружбу не меньше, чем раньше. Даже больше, потому что в войне мало красоты.

Я не смею много вкладывать в слова на бумаге, ведь война еще далека от завершения. Сожаления давят на меня тяжким грузом, хотя я не сделал ничего, кроме того, что должен был сделать, проявляя милосердие, насколько это было возможно. Может даже больше, потому что я представлял твою реакцию, когда проявлял незначительную жестокость вместо нетерпимого праведного королевского гнева, что является моим уделом и долгом.

Никогда не думал, что увижу, как плачут кентавры. Не думал, что они на это способны. Но все мы творили такие вещи в эти дни, которые не могли предвидеть.

Я желаю тебе сладких снов этой ночью и в последующие тоже. Хотя бы один из нас должен спокойно спать.

Твой Кадеирн.

Прошел год, прежде чем она получила следующее письмо.

Дорогая Ханна,

Мы победили в войне.

Хотя меня терзают сомнения: не проиграли ли при этом свое будущее.

Кадеирн.

На следующей неделе Ханна уехала в колледж. Она не знала, будет ли получать письма там, но, к ее облегчению, очередной конверт обнаружился под подушкой тем же вечером. Возможно, Кадеирн или таинственный Кара вели себя осторожнее, зная, что теперь у девушки больше нет собственной комнаты. Но ее соседки по комнате никогда не совали нос не в свои дела, и письма продолжали приходить.

Дорогая Ханна,

Следствием войны стало тяжкое испытание, которого я не мог себе даже представить. Гоблины быстро пришли в себя, конечно, их интеллект и характер не позволяют долго горевать. Город оказался почти полностью уничтожен, но со временем я смогу восстановить его. Кентавры очень дорого заплатили за нашу победу, хотя всем народам пришлось пойти на жертвы. Но их горе сильнее, и я мало что могу поделать, чтобы облегчить их страдания.

В конце концов, мой отец перешел на сторону врага. Он прожил достаточно долго, чтобы пожать плоды своего предательства, и это глубоко опечалило его. Он спас меня, хотя я не могу быть в этом уверен. Но хочу верить, что это на самом деле так. Я цепляюсь за старые воспоминания, хотя вполне возможно, что лишь выдаю желаемое за действительное. Мое единственное утешение кажется довольно слабым и основанным на обрывках магии и размытых образах, но я не хочу знать правду. Боюсь, что не смогу ее вынести.

Во сне меня преследуют кошмары. Победа оставляет горький осадок, лишь чуть менее горький, чем поражение.

Твой,

Кадеирн

Почерк больше не казался сделанным на скорую руку, стиль и манера изложения напоминали Ханне документы, хранящиеся в старинных зданиях делового центра, а слог обрел изящество образованного и властного человека. Она почти что верила, что ее друг по переписке – король.