Повелитель света

Но их невидимость указывает на то, что – вместо поисков жизни в пятидесяти километрах над или под землей – мы можем строить догадки о присутствии невидимых и неосязаемых существ среди нас. Они могут быть образованы из газа или рентгеновских лучей, наподобие того, как мы сами облечены в плоть. Вместилищем для души этих субтильных существ может служить некая невесомая материя – что, полагаю, человеку здравомыслящему должно представляться более вероятным, нежели утверждения о душе без какой-либо оболочки, а именно такую уверенность питают, однако, все сторонники вечной жизни, коих легион среди умных людей. Эти неуловимые существа могут обитать на нашей земле и, возможно, живут здесь без нашего ведома. Возможно, они догадываются о нашем существовании не больше, чем мы – об их. Возможно, мы даже пересекаемся с ними, а они – с нами; возможно, наши и их города смешиваются; возможно, наши пустыни наполнены их толпами, а наша тишина – их криками… Но может быть и так, что, сами не отдавая себе в том отчета, мы являемся их рабами. Тогда наши не вызывающие подозрения хозяева обживаются среди нас и руководят нами по своему усмотрению. Без их на то желания мы не можем совершить ни единого жеста, произнести ни единого слова. Разум противится подобной мысли… и однако же этим невидимым, незримым, всемогущим существам достаточно будет присовокупить ко всем своим противоестественностям еще лишь одну – способность становиться одним существом или несколькими, по желанию, как то умели сарваны, чтобы объединить в себе те достоинства, которые повсеместно приписывают божествам.

Борьба за существование, судя по всему, ведется гораздо более ожесточенно, чем мы полагаем. Вот чему прежде всего нас учит открытие сарванов. Но не только этому.

Если мы рассмотрим этот случай под более широким углом, то извлечем из него истину, которую было бы неплохо усвоить, даже допуская, что Синяя угроза всего лишь выдумка, – столь велика вероятность того, что все это может произойти на самом деле и что на нас самих, наших детей или потомков в любой момент могут обрушиться нежданные катаклизмы подобного рода.

Человечество смотрит на вселенную через крайне малое количество окошек, которыми являются наши чувства, и потому видит лишь ничтожный ее уголок. От этой неизвестности, которую оно не способно постичь, следует всегда ожидать сюрпризов, происходящих из неизмеримого сектора того бескрайнего пространства, доступ в которое человечеству пока закрыт. Пусть же оно набирается самоотверженности и вооружается знаниями, чтобы быть в силах выдержать все удары и сразиться с будущим. Но на твоих губах – о чувствительное, о раздражительное и храброе Человечество! – безустанно расцветает улыбка, по мере того как обогащается вызывающий восхищение арсенал, перед которым неизвестное отступает изо дня в день! И скажи себе, несмотря на все твои беды и печали:

– И все-таки Судьба уготовила человеку настоящее, которому нет равных, поместив его в мир бесконечно чудесный и многогранный и дав ему радость открывать этот мир понемногу, диковинка за диковинкой – за счет собственного таланта и труда, во всем полагаясь на себя.

Вот почему плохо, что в истории Синей угрозы люди видят мистификацию и вымысел, что столь пренебрежительно относятся к снимкам и слепкам, выставленным в Школе искусств и ремесел. Даже если будущие поколения убедятся в фальшивости этих образцов, получат доказательство обмана, даже если они откажутся верить в Синюю угрозу, в то, что мы всегда подвергаемся опасности и уже завтра, быть может, она снова на нас обрушится, они должны будут (если благоразумие им не откажет) привести своих детей в музей и произнести перед этими муляжами и фотографиями такие слова:

– Посмотрите. Задумайтесь. Помечтайте. Это вполне возможно.

И, как все небылицы, притча о сарванах, эта золотая пилюля, эта горькая крупица философии в сахарной глазури аполога, принесет свои плоды.

Господин Летелье знал это, почему и желал, чтобы о Синей угрозе было поведано людям.

Теперь уж точно сказано все.

1910

Повелитель света

Глава 1 Трогательное и романтичное приключение

Эта необычайная история начинается очень обычно.

В конце сентября 1929 года молодой историк Шарль Кристиани решил провести несколько дней в Ла-Рошели. Специализировавшийся в изучении эпохи Реставрации и правления Луи-Филиппа, он уже опубликовал к тому времени небольшую, но весьма примечательную книгу о «четырех сержантах из Ла-Рошели»[79] и теперь готовил другую на ту же тему, в связи с чем счел необходимым вернуться в Ла-Рошель, чтобы просмотреть там кое-какие документы.