Повелитель света

– Да, ваша светлость, господина Тибюрса. Приехавшего из Ангоры и готового уже отбыть в Марсель, а пока грустно прогуливающегося по кварталам Стамбула и печально созерцающего изразцы, украшавшие фасад!

– Стало быть, – заметил господин д’Аньес, смеясь (он смеялся из-за всякой ерунды), – стало быть, чтобы найти искомое, Тибюрсу пришлось совершить едва ли не кругосветное путешествие! Он выехал в ровно противоположном верному направлении и в итоге добрался до Константинополя, даже не подозревая, что именно там-то и нужно было искать! Несказанная удача! Невероятный Тибюрс!

– Ну, поездил по миру – чего уж там! – снисходительно произнесла мадемуазель д’Аньес.

– Как видите, – заявил инспектор с шутливой серьезностью, – в шерлокизме есть и хорошие стороны!

– Сейчас же телеграфирую в Мирастель!

И герцог д’Аньес направился к своему рабочему столу.

– Как пожелаете, господин д’Аньес; хотя, вероятно, господин Тибюрс уже и сам это сделал… Но только ни слова об Абдул-Каддуре, хорошо? Сам повелитель правоверных заклинает вас об этом через мое посредство!

– Хорошо. Раз уж мадемуазель Летелье никак не пострадала в этом злоключении, мы не станем упоминать об Абдул-Каддуре.

Инспектор завращал большими глазами и проговорил едва слышно:

– Султан, ваша светлость, предлагает пятьсот тысяч франков за молчание.

– Что? Да как он… – возмутился было герцог, но внезапно успокоился. – Пятьсот тысяч?.. Что ж – почему бы и нет! Пострадавшие жители Бюже примут их с благодарностью. А я добавлю к ним еще пятьсот тысяч – для ровного счета. Вот только я сам раздам этот миллион нуждающимся, без комитета по распределению, слышите, Гаран? Так и скажите вашим султанам – как турецкому, так и французскому!

– Вы просто великолепны, господин д’Аньес!

– И это еще не все, Гаран. Что до меня, то я нигде даже не обмолвлюсь об Абдул-Каддуре, но лишь при одном условии: уже завтра правительство должно выйти с инициативой сбора средств на памятник господину Роберу Коллену, который своим умом, смелостью и самопожертвованием подал нам столь прекрасный пример, раскрыв тайну невидимого мира.

– Браво! – воскликнула мадемуазель д’Аньес.

– Вы правы, господин д’Аньес.

Воцарилась тишина.

– И только подумайте, – произнес наконец инспектор взволнованным голосом, – только подумайте: там, наверху, в аэриуме, если что и поддерживало так долго этого бедного господина Робера Коллена, то… лишь золотистые волосы и серое платье… которые, как оказалось, вовсе не принадлежали мадемуазель… о, простите, ваша светлость…

– Серые платья сыграли в этом деле важную роль, – сказала мадемуазель д’Аньес. – Ведь и трактирщица из Вирьё-ле-Пти спутала Марию-Терезу с ее кузиной Сюзанной именно из-за серого платья… Понимаешь, Франсуа?

– Да, теперь мне уже все ясно. В день похищения Мария-Тереза вышла из Мирастеля около десяти утра. Стало быть, в десять ее и похитили сеиды паши. Тем временем Анри и Фабиана Монбардо поднимались на Коломбье, втайне договорившись об увеселительной прогулке с этой бедняжкой Сюзанной. Помните, Гаран, четвертого мая, накануне того злополучного дня, Анри забирал на почте ее письмо?

Сюзанна, стало быть, прибыла из Белле по железной дороге и должна была присоединиться к брату в Доне, куда ходит небольшой местный поезд в 10:15. Они действительно там встретились и продолжили восхождение уже втроем; а трактирщица в Вирьё, которая узнала Анри, женщин видела лишь со спины и слишком уж внимательно не разглядывала. Тем не менее она заметила, что это серое платье было платьем обычным, а не походным. Вполне вероятно, что Сюзанна Монбардо и не намеревалась подниматься так высоко в горы, но когда представилась возможность, такая редкая, прогуляться с родными… Что было дальше, думаю, вы знаете.

– Само собой.

– Разумеется.

И, обернувшись к сестре, господин д’Аньес заключил:

– Тем не менее, Жанна, Тибюрс честно завоевал право на твою руку – как-никак Марию-Терезу он все-таки нашел!

На что мадемуазель Жанна ответила такими словами:

– Он завоевал меня главным образом потому, что очень умело скрывал свое благоразумие!

* * *

В досье господина Летелье четыре телеграфных сообщения, приведенные в настоящей главе, помечены шифрами 1040, 1041, 1042 и 1043.

Документы 1044 и 1045 являются уведомительными письмами, в которых сообщается о двух венчаниях, прошедших (как в романах) в один и тот же день в церкви Сен-Филипп-дю-Руль – герцога д’Аньеса и Марии-Терезы Летелье, Тибюрса и Жанны д’Аньес.

Документ под номером 1046 представляет собой черновик письма, отправленного Максимом Летелье князю Монако.

Бывший морской офицер просит его высочество принять его отставку с должности атташе музея и отказ от участия в океанографических экспедициях на том основании, что теперь, после того как он сам был выловлен, помещен в своего рода аквариум, а позднее использован в качестве приманки или наживки, он испытывает непреодолимое отвращение к тому, чтобы подвергать других тем издевательствам, которым он подвергался у сарванов.