Повелитель света

Мы знаем океанические глубины не намного лучше, чем высоты атмосферы. Быть может, в Тихом океане, в ложбинах впадины Тускарора, глубина которой составляет 8500 метров, или на самом дне той впадины, что была обнаружена у Каролинских островов и уходит вглубь на 9636 метров, обитают сообщества злобных ракообразных, пока неспособных взбираться на подводные горы, но давно уже мечтающих подняться на поверхность воды.

В один прекрасный вечер – как знать? – из морских пучин может вынырнуть невероятная махина (корабль этот придется назвать воздушным шаром), битком набитая этими монстрами (которые будут подвешены к некоему огромному пузырю, наполненному изготовленным in profundum[78] – как мы изготавливаем водород наших аэростатов – искусственным воздухом) и окутанная шелковой сетью, сплетенной из неизвестных водорослей.

Эти поднявшиеся со дна океана крабы, будущие захватчики наших побережий, будут копиями невидимых пауков, спустившихся к нам в незримом судне. В их водном мире, быть может, полно необычайных диковинок. Я так и вижу, как застыли их странные озера с загадочной жидкостью, более тяжелой, чем ртуть, – так у нас, на дне воздушного океана, спят пруды; а на дне вакуума дремлет воздух, – и я верю, что эти глубинные озера населены будоражащими воображение животными, которых рыбы зовут рыбами.

И не стоит тут возмущаться! О фауне морского дна нашим ученым известно гораздо меньше, нежели о фауне геологических периодов. Вдруг и сейчас еще где-нибудь в сине-зеленых глубинах живут гигантские рептилии мезозойской эры, вдруг Великий морской змей – вовсе не древний плезиозавр? Фактически воздушная бездна и морская пучина – эта гигантская впадина – изучены нами в равной степени недостаточно.

Ни один физик не может утверждать, что земная кора совсем не пропускает некоторые солнечные лучи, темные и холодные, действия которых могло бы хватить для жизни подземных рас, – ведь пробиваются же сквозь надвоздушные материки те теплые и яркие лучи, что оживляют поверхность Земли. Также возможно, что в нашей среде обитают такие организмы, которым и вовсе не нужен солнечный свет для существования. Нетрудно себе представить, как все эти создания сосуществуют, наслаиваясь друг на друга, вокруг одного и того же центра… и ничто не указывает на то, что мир сарванов является самым внешним из всех этих концентрических сфер, – он ведь располагается всего лишь на поверхности первого атмосферного слоя, тогда как есть еще и слой второй. Быть может, на поверхности этого – второго – слоя, между относительным вакуумом и вакуумом абсолютным, есть и вторая невидимая вселенная, верхняя Земля размером с Юпитер…

Таким же образом можно вообразить, что наша планета состоит из нескольких помещенных один в другой (однако изолированных и не имеющих никакого сообщения друг с другом) шаров – с собственными обитателями, животными, растениями… Это походило бы на ад Данте Алигьери, в котором одни круги заключены в других… И разве не напрашивается такая параллель? Глядя на муки наших дней, смягчаемые столь короткими и столь ничтожными радостями, как тут не начнешь сомневаться, что наша жизнь – действительно жизнь? Как тут не поверишь, что наше истинное существование уже окончено, что все мы мертвы и что пространство, в котором обитают жалкие, лишенные шерстяного покрова двуногие, – есть не что иное, как чистилище – средний круг, сфера посреди других сфер, – в котором мы, влача жалкое существование, пытаемся искупить грехи прошлой жизни? И что нашим изначальным предназначением было стать такими, как сарваны, а их спуск на Землю представлял собой нисхождение в преисподнюю?.. Подобная гипотеза, правда, сильно отдает метемпсихозом, однако мы должны извлечь из Синей угрозы более серьезные уроки.

О! Я отнюдь не намекаю на тот прекрасный пример великодушия, который подали нам сарваны. Это и так понятно.