Повелительница стали

Это очередное напоминание о том, насколько мы разные, потому что находиться рядом со всеми этими людьми для меня не нормально. Но я его не виню. Быть рядом с людьми, которые не хотят причинять ему боль, должно быть, приятная перемена. Он больше не носит повязку на голове, его волосы прикрывают рану. Но она все еще там, и когда я вспоминаю, что эту боль ему причинили из-за меня, то понимаю, что ни в чем не могу ему отказать.

– Конечно. Выбери столик, – говорю я.

Келлин смотрит на меня с удивлением, как будто не сомневался, что я откажусь и буду умолять его скорее укрыться в комнате.

– Ты уверена? – спрашивает он.

– Да.

Мы усаживаемся за маленьким столиком на двоих. Я немедленно прячу руки на коленях, и мои пальцы сплетаются, скручивая суставы, ковыряя кутикулу. Келлин выглядит очень расслабленным, я же чувствую покалывание на спине. Сидящие за моей спиной люди могут смотреть на меня без моего ведома. Меня это бесит.

Я практически слышу голос Темры в своей голове.

Никто на тебя не смотрит. Никто о тебе не думает. Они занимаются своими делами. Сосредоточься на том, чтобы хорошо провести время. Подумай о том, что скоро перед тобой будет стоять горячая еда.

Смотрю на потолочные балки двумя этажами выше моей головы. Смотрю на крошки на столе, на свои колени. На все что угодно, лишь бы не замечать окружающих меня людей или юношу напротив меня.

Потому что он определенно смотрит на меня.

– Что? – наконец спрашиваю я, поворачиваясь к нему. Я смотрю на его шею, потому что при взгляде глаза в глаза мой разум затуманится. Такое до сих пор иногда случается.

– Просто пытаюсь понять, как у тебя дела.

– Я в порядке. Мне не нужно, чтобы ты заботился обо мне.

– Знаю, что тебе это не нужно, но мне все равно нравится это делать.

– Почему? – спрашиваю я, но он не успевает ответить.

Приносят нашу еду и напитки.

Перед нами ставят тарелку картофельной похлебки со сливками, кукурузой и каким-то мясом.

– Спасибо, – бормочу я, но официантка не отвечает. На самом деле, она вообще на меня не смотрит.

Поднимаю взгляд от своей еды и вижу, что девушка улыбается Келлину. Она ставит на стол два бокала эля. Она хорошенькая, с кремово-гладкой кожей, короткими кудряшками и красивой фигурой.

По какой-то причине я сразу же ее возненавидела.

– Не могли бы мы заодно заказать немного воды? Моя сестра не любит эль.

– Это ваша сестра? Рада это слышать.

– Правда? – спрашивает он.

– Да. Теперь я имею право сказать, что моя смена заканчивается в десять.

Келлин ухмыляется, показывая все свои зубы. Когда он в последний раз так мне улыбался? Значит ли это, что он хочет увидеться с ней после окончания ее смены? Оставит ли он меня одну в нашей комнате сегодня вечером?

– Польщен, но я занят, – говорит он.

– Значит, завтра?

– Извините, мисс, я не имел в виду, что у меня нет свободного времени. Я имел в виду, что у меня уже есть кое-кто.

Она поднимает глаза к небу:

– Хорошеньких всегда быстро разбирают. Сейчас принесу воду.

Она скользит в сторону кухни, как будто разговор ни капельки не задел ее самолюбия.

В моей голове проносится так много мыслей, что я едва могу ухватиться за них, чтобы рассмотреть по одной за раз.

Почему он всем говорит, что я его сестра?

Почему он сказал девушке, что занят?

И как он может быть занят? Встретил какую-то девушку в темнице Рависа?

Это смешно, и ты знаешь это, Зива.

Он что, успел завести с кем-то роман в замке Скиро за те короткие мгновения, что мы были порознь?

Тоже очень маловероятно.

Тогда он, должно быть, солгал.

Но зачем ему лгать? Разве он не нашел ее привлекательной? И если нет, то как он вообще мог счесть привлекательной меня? Потому что я далеко не такая сногсшибательная, как она.

С ним явно что-то не так.

Продолжая обдумывать это, я запихиваю еду в рот. Когда официантка возвращается со стаканом воды, Келлин даже не смотрит на нее. Он наслаждается едой, оглядывает гостиницу, людей.

– Если бы это был мой обычный день, я бы попытался найти работу, – говорит он. – Поискал бы кого-то, кому нужна защита в дороге.

– Ты скучаешь по этому, – отмечаю я.

– Немного, – признается он.

– Мне жаль.

– Я не ищу сочувствия. Просто поддерживаю беседу.

– Тогда почему бы тебе не побеседовать сегодня вечером? В десять? С ней?

Я указываю глазами на проходящую мимо официантку и проклинаю себя за то, что вообще открыла рот. Почему бы мне просто не сказать ему напрямую, что я ревнивая идиотка, которой нужно разобраться со своими чувствами?

Хозяин гостиницы не дает Келлину ответить и избавляет меня от дальнейших мучений, потому что подходит и говорит:

– Ванна готова.

Я выхватываю ключ из его опущенной руки, бросаю остатки ужина и бегу наверх, как будто от этого зависит моя жизнь.