Поверь. Я люблю тебя

Получив такое трогательное письмо, Амели была одновременно и счастлива, и неприятно поражена. Счастлива, что ответ оказался таким позитивным, о каком она даже и не мечтала; но ее устрашала перспектива встречи с родителями. Она никогда не чувствовала с ними задушевной близости, они никогда не разговаривали о чувствах и прочих сантиментах, никогда не прикасались к ней. И сейчас ей становилось крайне неловко при мысли, что предстоит принимать их после обмена такими глубоко душевными письмами. Она попросила меня принять их всех втроем. «У тебя я чувствую, что защищена, я знаю, что ты поможешь мне выразить себя и что ты сумеешь и к ним проявить внимание».

8. Встреча

Эдме работает со мной уже несколько месяцев. В ее прошлом было много жестокого. Ее и били, и унижали, словом, плохо с ней обращались. Перешагнув сорокалетий возраст, она все еще была затерроризирована отцом, чувствовала себя бессильной перед собственной матерью, и оба родителя с легкостью ею манипулировали. На следующий день после окончания цикла занятий я получаю от нее следующее письмо:

«На кухне – вопрос от матери: „Как прошел твой уик-энд, неплохо?“ И я, воодушевленная, обо всем ей рассказываю! (Или почти обо всем.) Я не думаю о времени, начинаю с самого начала, объясняю что да как, мои страдания, недомогания. Все это без осуждения, агрессивности, оставаясь сосредоточенной на себе, стараясь как можно ближе к твоим советам, спокойно, я просто выставляю факты. В финале она ностальгически говорит мне: „Как давно уж я забыла свое детство…“ И с любезной улыбкой добавляет: „Так значит, ты вылечилась?“ (!)

Потом я иду поздороваться с отцом, который ничего из этого разговора не слышал, и он задает мне тот же вопрос: «Как прошел твой уик-энд?» Тут я тоже забываю о времени и присаживаюсь рядом. И рассказываю примерно так же. Он не перебивает меня, разве что для каких-нибудь уточнений, дает умные, понимающие замечания, выслушав меня до самого конца и, вот неслыханное дело, не говоря о себе. Я была просто поражена! Когда я встала и собралась уходить, мое сердце забилось, как сумасшедшее, а ноги подкосились. Я прошла несколько шагов. Внутренне я спрашивала себя, справедливо ли будет то, что я хочу сказать, но тут же повернулась к нему. И я ему сказала: „Следующий цикл занятий пройдет в июле. У меня есть чем заплатить за него. Но, чтобы исправить отношения и исцелить мои детские травмы, я предпочла бы, чтобы эти занятия мне оплатили вы“. Мне показалось, что он слегка побледнел, во всяком случае, у него изменилось выражение лица. Несколько секунд он смотрел на меня, прямо в глаза, а потом: „Я оплачу с большим удовольствием“. Я была совершенно вне себя, от души обняла его и поняла, что чувства взаимны. И подумала: „Ну, мой отец тот еще тип“. А теперь? Что мне со всем этим делать? Что ты об этом думаешь? Это годится как исправление? Или я все еще строю иллюзии? В любом случае, это был странный опыт. Меня до сих пор трясет. Но я буду продолжать в том же духе».