Поверженный тополь (СИ)

   Ствол пронесся мимо, а на девушку обрушились ветви и сбросили ее в воду. Сверху навалилась неимоверная, жесткая, непреодолимая тяжесть. Рот открылся в крике, и Нюра захлебнулась. Упершись ладонью в каменистое дно - другая рука оказалась притиснутой к груди - девушка задергалась под ветвями. Сверху перед вытаращенными глазами светилась бурлящая кипень воды, исчерченная черными ветвями, придавленные руки-ноги не двигались, в рот и нос вместо воздуха полилась беспощадная вода, а крик ушел внутрь тела, сотрясая его в отчаянном протесте.

   Бегущая по тропинке Наташа слышала неясный скрипящий шум, но не придала ему значения. Нюркин крик ее изрядно напугал, и девушка приостановилась. 'На склоне оступилась, падает', - решила она и устремилась вперед. Внезапно тропка оборвалась, и Наталья едва успела остановиться, чтобы не скатиться. Внизу она увидела упавший поперек реки тополь, а под водой, под ветвями вдруг угадала человеческий силуэт. 'Померещилось... Нет, ох, нет... Лицо белеет...' На голове Наташки ощутимо зашевелились волосы. 'Нет, нет! Только ведь кричала, и уже всё... Ох, ужас-то какой! Нет!'

  - Нюрка! - крикнула она, понимая, что та не откликнется из-под воды. 'Так ведь только что кричала', - снова подумала Наталья, машинально огладила шевелящиеся волосы и ринулась вниз к поверженному лесному великану. Нога подвернулась, и часть склона девушка преодолела кувырком, обронив топор. Она бросилась в ледяную воду, присела и обеими руками приподняла Нюру за плечи. Ветви не позволили приподнять голову над водой, пришлось встать на колени и упереться в спину сестры всем телом. Голова поднялась над поверхностью, страшно мотнулась и упала на лицо Наташи, отчего та со страху едва не выпустила Нюркино тело. Ветви не давали ни вытащить его, ни хотя бы придать сидячее положение. Где топор?! Наталья, по-птичьи дергая головой, оглядела окрестности и заметила топор далеко на берегу.

  - Ох ты, господи, господи, - повторяла она, не зная, что делать.

   А вдруг Нюрка уже мертвая, а она, Наташка, держит ее?

   Сверху по склону посыпались камешки.

  - Люди, - прошептала Наташа и даже улыбнулась, продолжая наваливаться на бездыханное тело, чтобы лицо не ушло под воду.

   - Помогите! - крикнула она, изнемогая от усилий. Крик получился негромкий, поломанный, но камешки сверху посыпались сильнее. Наталья, отплевываясь от Нюриных волос, так и не смогла разглядеть, кто спускается к речке. Главное, спускается быстро, торопливо!

  - Наташка, ты, что ли? - раздался батин голос. - Ты чего здесь делаешь? А это кто? Вы что там, топите друг друга?

  - Батя... - из последних сил простонала Наталья. - Топор, там топор. Ветки руби! Ох, не могу...

  - Вижу, чтоб тебя разорвало! Петька, шельмец, ты где? Удрал, гаденыш. Ну, попадется он мне!

   Отец шумно вошел в воду среди ветвей, выругался, и топор так и замелькал. После нескольких взмахов Михаил бросил топор на берег, отодвинул измученную дочь, подхватил утопленницу подмышки, с великим трудом вытащил из-под ветвей и волоком вытянул из воды. Неграмотный крестьянин, сын каторжника-поселенца, Михаил понятия не имел, как следует спасать утопленников, но все же догадался перевернуть племянницу на живот. Изо рта вылилась вода. Подумав, Михаил встал на одно колено, на другое положил утопленницу, и из нее снова полилась вода, да так много, что Михаил подивился и сильно усомнился, стоит ли уже возиться с ней, а то, может, оставить здесь и идти в поселок? Сильно потолкав ее в спину, отчего изо рта толчками вылилось еще немного воды, Михаил уложил ее на камни и оглянулся на дочь.

   Наталья выглядела плачевно. Она скрючилась на берегу, зажала руки между грудью и коленями и безудержно тряслась. Отец, хоть и дрожал от холода после купания, снял с себя шинель и набросил на спину дочери.

  - Ноги не гнутся, - сиплым басом сообщила Наташа, а ее синие губы едва шевельнулись. - Вода ажно кипяток, жгется.

   Она посмотрела на соперницу, некрасиво скуксилась и заплакала.

  - Радуйся, чего ревешь, дура? - беззлобно выругал ее отец. - За Митьку своего замуж выйдешь.

  - Не хочу, - всхлипнула Наталья. Голова у нее тряслась, как у старухи.

  - Опять 'хочу - не хочу'? Смотри, высеку, как раньше!

  - Не высечешь, батя. Пусть бы с Нюркой поженились, - плакала Наталья, - только бы не померла. Она померла, да, батя?

   Михаил растерялся и оттого промолчал.

  - Пусть бы любились друг с другом, только бы не померла...

   Плачущая дочь вдруг показалась Михаилу похожей на Ваську, но только маленького, в детстве. Мишка тогда лежал в горячке и плохо понимал, что вокруг происходит, а рядом сидел Васька, совал ему свою единственную игрушку, деревянную некрашеную лошадку, и ревел в полный голос. За эту злополучную лошадку, подаренную Василику каким-то ссыльным ученым, братья, помнится, дрались. Все-то позабыл Михаил, а теперь вот вспомнилось, да так, что тошнота подступила.

   Тут утопшая Нюра взялась кашлять и с бока перекатилась на спину, а Наталья аж гавкнула от неожиданности. Михаил подошел и заботливо вернул племянницу на бок, и изо рта Нюры вновь полилось.