Повесть о двух городах

Now, from the days when it was always summer in Eden, to these days when it is mostly winter in fallen latitudes, the world of a man has invariably gone one way-Charles Darnay's way-the way of the love of a woman.	С тех давних пор, как в раю царило вечное лето, и до наших дней, когда большую часть года зима сковывает отверженные богом широты, мужчине предопределено судьбой - любить женщину; не избежал этого и Чарльз Дарней.
He had loved Lucie Manette from the hour of his danger.	Он полюбил Люси Манетт с того дня, когда ждал, что ему вот-вот вынесут смертный приговор.
He had never heard a sound so sweet and dear as the sound of her compassionate voice; he had never seen a face so tenderly beautiful, as hers when it was confronted with his own on the edge of the grave that had been dug for him.	Никогда в жизни он еще не испытывал такого чувства, какое охватило его, когда он услышал ее нежный, участливый голос, никогда в жизни не видел он ничего более прекрасного, чем это милое личико, глядевшее на него с таким состраданием, - на него, стоявшего на краю готовой могилы.
But, he had not yet spoken to her on the subject; the assassination at the deserted chateau far away beyond the heaving water and the long, long, dusty roads-the solid stone chateau which had itself become the mere mist of a dream-had been done a year, and he had never yet, by so much as a single spoken word, disclosed to her the state of his heart.	Но он все еще не решался сказать ей о своем чувстве. Уже год минул с тех пор, как совершилось убийство в замке - сотни миль пыльных дорог, бурные волны морские отделяли его от родового гнезда, и сам замок с его толстыми каменными стенами превратился для него в какой-то смутный сон, - а он все еще ни единым словом не обмолвился ей о своем чувстве.
That he had his reasons for this, he knew full well.	Наверно, для этого были какие-то серьезные причины, с которыми ему приходилось считаться.
It was again a summer day when, lately arrived in London from his college occupation, he turned into the quiet corner in Soho, bent on seeking an opportunity of opening his mind to Doctor Manette.	Стоял опять погожий летний день; Дарней только что вернулся из Кембриджа в Лондон и направился в тихий тупичок в Сохо; он решил открыть свою тайну доктору Манетту.
It was the close of the summer day, and he knew Lucie to be out with Miss Pross.	День клонился к вечеру, Дарней знал, что Люси сейчас нет дома, она в этот час обычно уходила гулять с мисс Просс.
He found the Doctor reading in his arm-chair at a window.	Доктор читал в кресле у окна.
The energy which had at once supported him under his old sufferings and aggravated their sharpness, had been gradually restored to him.	Прежняя неистощимая энергия, которая некогда помогла ему вытерпеть такие страшные муки, хотя она же и заставляла его чувствовать их еще острее, постепенно вернулась к нему.
He was now a very energetic man indeed, with great firmness of purpose, strength of resolution, and vigour of action.	Теперь это снова был необыкновенно деятельный человек, который умел добиваться своей цели, твердо, решительно, неутомимо.
In his recovered energy he was sometimes a little fitful and sudden, as he had at first been in the exercise of his other recovered faculties; but, this had never been frequently observable, and had grown more and more rare.	Правда, на него иногда находили приступы какого-то странного беспокойства, как в ту пору, когда он еще только что приходил в себя; но это случалось не так часто и последнее время почти не повторялось.
He studied much, slept little, sustained a great deal of fatigue with ease, and was equably cheerful.	Он много работал, спал мало, однако не чувствовал усталости и всегда был в прекрасном расположении духа.
To him, now entered Charles Darnay, at sight of whom he laid aside his book and held out his hand.	Увидев входившего Дарнея, доктор отложил книгу и протянул ему руку.