Повесть о двух городах

Other company were there: two playing cards, two playing dominoes, three standing by the counter lengthening out a short supply of wine.	Кроме них, в зале сидели двое за карточной игрой, двое за домино, а еще трое стояли у стойки и потягивали, не торопясь, скудные порции вина.
As he passed behind the counter, he took notice that the elderly gentleman said in a look to the young lady,	Проходя к своему месту за стойкой, хозяин заметил, как пожилой господин показал на него глазами юной девушке, словно говоря:
"This is our man."	"Это он самый!"
"What the devil do you do in that galley there?" said Monsieur Defarge to himself;	"Какого черта вы сюда затесались? - подумал мосье Дефарж.
"I don't know you."	- Я вас не знаю".
But, he feigned not to notice the two strangers, and fell into discourse with the triumvirate of customers who were drinking at the counter.	Но он сделал вид, что не замечает этих людей, и вступил в разговор с триумвиратом, выпивавшим у стойки.
"How goes it, Jacques?" said one of these three to Monsieur Defarge.	- Ну, что там творится, Жак? - спросил его один из Этих троих.
"Is all the spilt wine swallowed?"	- Все вино вылакали?
"Every drop, Jacques," answered Monsieur Defarge.	- Все до капли, Жак, - отвечал мосье Дефарж.
When this interchange of Christian name was effected, Madame Defarge, picking her teeth with her toothpick, coughed another grain of cough, and raised her eyebrows by the breadth of another line.	Едва только было произнесено это имя, мадам Дефарж, не оставляя своей зубочистки, снова тихонько кашлянула, и брови ее поднялись чуть повыше.
"It is not often," said the second of the three, addressing Monsieur Defarge, "that many of these miserable beasts know the taste of wine, or of anything but black bread and death.	- А многим ли из этих тварей несчастных, -заметил Дефаржу другой из той же троицы, -случается когда глотнуть винца или чего другого, кроме черствого хлеба да смерти!
Is it not so, Jacques?"	Верно я говорю, Жак?
"It is so, Jacques," Monsieur Defarge returned.	- Верно, Жак, - отозвался мосье Дефарж.
At this second interchange of the Christian name, Madame Defarge, still using her toothpick with profound composure, coughed another grain of cough, and raised her eyebrows by the breadth of another line.	Когда это имя прозвучало вторично, мадам Дефарж, все так же невозмутимо ковыряя во рту зубочисткой, кашлянула еще раз и еще чуть-чуть приподняла брови.
The last of the three now said his say, as he put down his empty drinking vessel and smacked his lips.	Последний из триумвирата сунул на прилавок пустой стакан и, облизывая губы, сказал:
"Ah!	- Эх!
So much the worse!	Чем хуже, тем лучше для этих злосчастных горемык!
A bitter taste it is that such poor cattle always have in their mouths, and hard lives they live, Jacques.	Нахлебались они горького, и жжет у них во рту.
Am I right, Jacques?"	Тяжко им приходится, правда, Жак?
"You are right, Jacques," was the response of Monsieur Defarge.	- Правда, Жак, - согласился мосье Дефарж.