Повесть о горячем сердце

После первого «горько», когда гости кинулись есть мясной салат и заливную рыбу, дверь бабушкиной комнаты распахнулась, и все увидели, что на пороге стояла… Нет, это была не моя бабушка – на пороге комнаты стояла королева! Прекрасно уложенные седые волосы обрамляли напудренное лицо. Глаза бабушка подвела карандашом, а губы накрасила ярко-красной помадой. Она была такой красивой, что все смотрели на бабушку, замерев. Папа встал из-за стола, подошёл к бабушке и поцеловал ей руку. А бабушка чинно взяла папу под руку, и папа проводил её на место рядом с собой. Папина мама не приехала на папину свадьбу, потому что сильно заболела. Сразу после свадьбы мы с папой и Лизой полетим к моей бабушке Саре. Мы застанем её живой, потом будут похороны… Всё это будет потом, а сейчас папа посадил бабушку Варю на почётное место, рядом с собой, и попросил молчания, постучав вилкой по бутылке шампанского.

– Я хочу поднять тост за одну прекрасную женщину.

Все посмотрели на Лизу, подумав, что папа хочет поднять тост за тётю Лизу, которая всего два часа назад стала его женой. А папа продолжил:

– Я хочу поднять тост за мою вторую маму, за вас, Варвара Степановна.

Бабушка прямо подпрыгнула за столом. Этого она точно от папы не ожидала. И я не ожидала. Каждый день они спорили, язвили, старались друг друга уколоть – и нате вам!

– Я сейчас хочу рассказать вам, Варвара Степановна, о том, как я благодарен вам. Друзья мои, вы и понятия не имеете, что за человек сидит перед вами! Это необычайно мужественная и мудрая женщина. Нас многое связывает: и Машенька, и общая любовь к Машиной маме. И если бы мне кто-то сказал, что я при второй тёще буду говорить о том, как я люблю и уважаю первую свою тёщу, я бы никогда не поверил.

Все гости рассмеялись, но папа продолжил:

– Нас объединило большое горе: от нас ушла Люсенька, подарив нам нашу Тыковку, то есть Машеньку. Сложно пережить такое горе мне, мужу, но я видел, как мужественно справляется с потерей её мама, Машина бабушка, Варвара Степановна. Она не проронила ни одной слезинки и не давала сойти с ума мне. Я, молодой мужчина, оставшийся с маленькой дочкой на руках, совсем было растерялся. Иногда такое отчаяние накатывало, хоть в петлю лезь. Но, когда я смотрел на то, как Варвара Степановна борется – а она именно боролась: с моей хандрой, со своим отчаянием, – когда я видел, как она всю себя отдаёт нашей девочке, как старается принять меня со всеми моими недостатками, я понял, какое сокровище я получил в подарок. Вы – настоящее сокровище, Варвара Степановна. Вы – наш с Машенькой ангел-хранитель, если можно так сказать. Я так благодарен вам за всё! И, несмотря на то что вы сегодня в белом платье, а по еврейскому обычаю белый – это цвет траура, как ни крути, я хочу вам сказать, насколько вы мне дороги! Я хочу сказать, что ничего не достиг бы в жизни, если бы не вы. Я поднимаю этот тост за мою вторую маму, за Варвару Степановну.

Все сидели и молча смотрели на мою бабушку. Бабушка ожидала чего угодно, но только не такого признания. Она встала, пристально посмотрела на папу, подняла бокал с шампанским, выпила его до дна и сказала: «Горько!». Все сразу же закричали «горько», и папа поцеловал тётю Айзу.

У меня было такое чувство, что я смотрю кино и что это какая-то киношная свадьба: гости – актёры, комната – декорации, и даже блюда на столе – ненастоящие. И только шампанское, которое продолжало щекотать нос, говорило о том, что всё это происходит взаправду. А когда начались танцы, я сказала Сашке: «Пойдём со мной». Мы вышли в мою комнату и встали к окну. Сегодня у меня был трудный день, но он так хорошо закончился! Я была на настоящей свадьбе, папа помирился с бабушкой, со мной был мой лучший друг. От избытка чувств я сказала Сашке: «Давай поцелуемся, что ли». Сашка сказал «давай» и потянулся своими губами к моему лицу. Когда его лицо совсем приблизилось к моему, я посмотрела ему в глаза.

– Ты никому не расскажешь? – спросила я его шёпотом.

– Нет. Честное пионерское, – заверил меня Сашка и ткнулся своими губами в мои губы.

– Не понимаю, что взрослые в этом находят? – спросила я Сашку.

– Я тоже не понимаю, – ответил Сашка, а потом, посмотрев на меня, сказал: – А давай ещё попробуем?

– Давай, – сказала я и, когда он второй раз ткнулся своими губами, но попал в щёку, поняла: ничего необычного в этом нет. Точно так же меня целовали папа и бабушка.

Это был наш с Сашкой большой секрет…

Часть третья

Глава первая Я хочу быть учителем