Повесть о Хаййе ибн Йакзане

Анри Корбен открыто говорит о затруднениях, которые вызывает текст притчи «Повесть о западной чужбине», и заключает, что эти трудности вряд ли могут быть разрешены до того как текст будет полностью выверен и исправлен. Тем не менее, не вызывает сомнений, что Шихаб ад-Дин Сухраварди отважно следует по пути, пройденному его душой, и под Западом и Востоком подразумеваются не стороны света в географическом понимании. Восток символизирует свет духовности. Основная тема притчи – постепенное осознание душой в некотором роде «изгнания» с Востока и пробуждение острого чувства отчужденности, которое сообщает человеку о том, что он – не порождение Запада, что он был изгнан из родного края и должен тем или иным способом пройти обратный путь.

Притча «Повесть о западной чужбине» написана в традиции герметических трактатов, как греческих, так и египетских. Множество примеров подобных трактатов можно обнаружить в традиции гностиков – христианских, манихейских, мусульманских и др. В такого рода текстах, как можно себе представить, не используется общепринятый в полемике способ аргументации, – каждый автор, основываясь на своих внутренних переживаниях, с великой, как кажется, печалью «страдает от разлук» и стремится найти средства к возвращению на свою истинную родину, пройти по пути совершенствования собственного духа и обрести радость. Во всех текстах такого типа при помощи более или менее сходных символов и образов или теми или иными сходными по сути способами описывается внутренний путь, по которому следует путник, – как будто аллегорическое истолкование (ta’wīl) и интериоризация являются основными задачами души и только благодаря им мы можем представить себе ее очертания, а в противном случае душа будет обречена на прозябание во мраке забвения.

Подобные черты присущи всем сочинениям гностиков, вроде текстов Валентина, а также манихейским текстам, и практически в любой исторический период и в любом регионе можно обнаружить примеры подобных сочинений: у немецкого поэта-романтика Новалиса, у исмаилитов или даже у Салмана ал-Фариси, бывшего, возможно, в некотором смысле первым мусульманским мистиком. В сочинениях, приписываемых алхимику Джабиру б. Хайану, затронута эта же тема, реализованная через образ сироты, стремящегося к своему отцу-незнакомцу Сухраварди не мог подобрать для своего сочинения лучшего названия, чем «Повесть о западной чужбине». Запад и материальный мир в его произведении – это некая вселяющая ужас и уныние тень, огромный страшный замок, который становится темницей для детей света. Такое же противопоставление встречается в притче «Живой, сын Бодрствующего» (Hayy b. Yaqżān) Ибн Сины. Заключительный эпизод этого произведения Ибн Сины упоминается в начале притчи Сухраварди. В любом случае нельзя забывать об особой связи, существующей между мистическими сочинениями Сухраварди и Ибн Сины. Притчу Ибн Сины «Живой, сын Бодрствующего» можно назвать отправной точкой для сочинения Сухраварди «Повесть о западной чужбине». Также, как известно, Сухраварди перевел на персидский язык «Послание о птицах» Ибн Сины; кроме того, он был знаком с его сочинением «Саламан и Абсаль» и, возможно, читал его в оригинале. Разумеется, следует учитывать, что притча «Повесть о западной чужбине» не поддается однозначному толкованию; судя по всему, она многозначна и имеет несколько смысловых уровней, и невозможно удовлетвориться каким-либо одним толкованием.

Автор данной статьи, не стремясь предложить собственного толкования притчи «Повесть о западной чужбине», полагает, что простое изложение отдельных эпизодов этого сочинения на языке повседневного общения может быть полезным для желающих получить общее представление о притче Сухраварди, чтобы в дальнейшем они, в случае необходимости, самостоятельно ознакомились с ее арабским текстом и персидским переводом.

В предисловии к притче, после вознесения хвалы Создателю и Пророку ислама (да благословит Аллах его и род его), а также его роду и сподвижникам, Сухраварди пишет, что в сочинениях Ибн Сины «Живой, сын Бодрствующего» и «Саламан и Абсаль», не затронута тайна, которая легла в основу учения о стоянках, учения последователей суфизма и путников, интуитивно постигших Истину, и по этой причине Сухраварди счел необходимым написать притчу («рассказ») «Повесть о западной чужбине».