Повесть о Предславе

Ивещей, пятясь, поспешно выскочил за дверь. Володарь остался. Предслава вопросительно, гневно воззрилась на него.

Прекрасен был излёт тонких бровей молодой княгини, прекрасны её серые с голубизной глаза, обрамлённые сетью густых ресниц, прекрасен прямой маленький носик, прекрасны алые уста. Загляделся Володарь, словно оказался он во власти колдовских чар. Кто она, дочь Владимира, дочь его врага, который когда-то отобрал власть в Червене, в главном городе племени волынян, у его отца?! Неужто ведьма из северных пущ, из чёрных еловых лесов?! И почему она имеет над ним такую власть?! Почему её воля давит на него?! Девочкой ещё запомнил её тем давним летом в Киеве, когда вели его в цепях по двору детинца Александровы подручники. А ещё знал Володарь твёрдо: если сведает Предслава о том, что он убил её отца, то ни за что не пощадит! И лихорадочно размышлял Володарь: мог ли кто его выдать? Ивещея там не было, не знает он, что не своей смертью почил князь Владимир. Горясер – убит в Луцке, Волчий Хвост – пал в бою под Любечем, Коницар тоже сложил там голову, другие двое бояр сгорели во время пожара. Хорошо, если не осталось в живых никого из тех, кто был тогда в горнице в Берестове.

– Что молчишь?! Награды ждёшь за Моравию?! – ожёг его резкий голос княгини.

– Нет, не то. Твой супруг довольно меня вознаградил, – прохрипел Володарь. – Зря ты так с ним. – Он качнул головой в сторону двери.

– Не хочу его видеть. Да и тебя не терпела б, если б не помог ты мне в Кракове, – откровенно призналась Предслава.

«А вот если… если… её муж стар, помрёт… тогда… стать важным советником, необходимым, первым среди ясновельможных панов… Тогда… Престол, власть, слава! И эта красавица с колдовскими глазами… Разве не о такой мечтал я на ночных привалах у костров, в безбрежной степи и посреди леса! О, ты станешь, станешь моей, красавица! Не будь я Володарем!»

– Княгиня! Наше княжество невелико. У нас мало добрых ратников, таких, которые справились бы и с ляхами, и с любыми другими врагами.

– И что с того? Женская, что ли, забота – воинов в дружину набирать?! – Предслава хмыкнула и передёрнула плечами.

– У твоего супруга немало серебра. Я это знаю. Серебро добывают на рудниках в горах. Поговори с ним, тебя он послушает. Я бы нашёл хороших воинов.

– Я подумаю над твоими словами. Но я не верю тебе. Не ведаю, что ты замышляешь.

Княгиня хмурила чело. Володарь прикусил губу, смолчал. Едва не рассказал ей, что хочет набрать войско из печенегов. Угры так поступили и не прогадали. Пожонь[195] отобрали у Болеслава Польского с печенежской помощью. Нет, лучше пока помолчать. Она догадается, она умна и сметлива, как и её покойный отец. А здорово-таки снёс ему тогда он, Володарь, с плеч голову!

Новоиспечённый воевода чуть заметно улыбнулся, поклонился княгине и исчез за дверями. Предслава осталась сидеть в кресле задумчивая и встревоженная.

Вечером она поднялась к старому пану Леху и откровенно рассказала ему о своих опасениях, а также призналась, что ждёт ребёнка. Старик как мог успокаивал её, ласкал, говорил:

– Обойдётся всё, детонька! Ничего худого твой Володарь не сделает, не посмеет!

И Предслава успокаивалась, смеялась шутливым рассказам старого пана, на время словно бы превращаясь в несмышлёную девочку с её малыми заботами. Она хвасталась перед ним своими ожерельями, браслетами, серьгами, платьями, крутилась перед большим серебряным зеркалом. Становилось ей в такие часы легко и весело.

…Ранней зимой княгиня во главе пышной свиты отправилась на ловы в Крконоше.

Глава 41

Снег серебристыми хлопьями кружился в морозном и чистом горном воздухе, падал, укутывая в белый войлок дороги и дома, густо запорашивая раскидистые лапы могучих пихт. Дорога шла вверх, Предслава ехала вслед за проводником, сменив на сей раз любимую резвую кобылу на солового венгерского фаря, который отличался спокойным нравом и шёл размеренно, не спеша, важно, помахивая светлым хвостом.

Ловчие затравили матёрого благородного оленя. Владыки, пажи и придворные дамы весело щебетали о предстоящей охоте, о погоне за быстроногим зверем. Вот заиграли в лесу трубы герольдов, раздался заливистый собачий лай. Вереница всадников круто свернула с тропы и рассыпалась по лесу. Предслава остановила фаря, повернулась к проводнику.

– Где селение медников? Далеко ли?

– Да рукой подать.

– Проводи. Устала я что-то, притомилась. Вот тебе грош серебряный.

Вдаль унеслись азартные охотники на резвых скакунах. Стих в лесу лай собак, умолкли трубы. Предслава ехала по стихшему зимнему лесу, слыша, как поскрипывает под копытами снег.

Вот случайно задела она ветку пихты. В мгновение ока засыпало снегом дорогой, саженный драгоценными каменьями кожух. Предслава взвизгнула от неожиданности, стала отряхиваться. Заметила белку с пушистым хвостом, тотчас исчезнувшую в густых ветвях.

Вскоре лес кончился, словно оборвался, открылся крутой скалистый утёс. По левую руку от него, вдоль ведущей вниз по склону тропы, показались разбросанные в беспорядке хаты.

– Вот село. А вон кузня, – указал проводник.