Повесть о спортивном журналисте

В фильме использовались и такие находки: на фотографии у окна, устремив задумчивый взгляд вдаль, стояла известная чемпионка, а рядом, в направлении ее взгляда, монтировался снимок одного из отделений милиции. Все это венчал такой текст: «Она проиграла... Что ждет ее впереди?»

Однако апофеозом картины был подлинный «шедевр». Шел рассказ в снимках (взятых из старых газет и журналов) о прославленном советском спортсмене шестидесятых годов, трагически погибшем в автомобильной катастрофе. Приводилось интервью его родителей, данное ими по просьбе АПН, операторы засняли улицу, где он жил, его дом, пресс-конференцию, на которой один из руководителей советского спорта воздавал должное погибшему. В начале сюжета была показана могила спортсмена, причем диктор зловещим голосом вопрошал: «Кто похоронен здесь? И похоронен ли кто-нибудь?».

А заканчивали сюжет такие кадры: все то же отделение милиции, на стенде фотографии разыскиваемых преступников, и среди них физиономия какого-то явного уголовника, чьи имя и фамилия были те же, что и известного спортсмена. Отчество было слегка смазано, его невозможно было прочесть. Тем более человеку, не знающему русского языка. Лицо сильно подретушировано.

Страшный факт: знаменитость упрятали в тюрьму за то, что проиграл, инсценировав катастрофу, а теперь он бежал из тюрьмы и его разыскивают.

Фильм шел всего пятнадцать минут, но «грязи в нем хватило бы на танкер средних размеров», как определил председатель Федерации спортивных журналистов СССР, специально обсудившей на президиуме появление фальшивки.

Сделанный технически великолепно, фильм был настолько примитивен, злобен по содержанию, настолько не соответствовал тому, что было известно о советском спорте даже мало разбиравшимся в этих делах зрителям, что не только не имел успеха, а, наоборот, вызвал бурю протеста.

Многие прогрессивные газеты возмущенно или иронически отозвались о фильме, с протестом выступили не только советские люди и советские организации, но и ряд знаменитых зарубежных спортсменов и спортивных деятелей. На одной из пресс-конференций журналистам представили фотографии погибшего спортсмена и преступника, из коих явствовало, что между ними нет ничего общего, уж не говоря о разных отчествах. Дали прослушать пленку с показаниями уголовника (его поймали еще до выхода фильма на телеэкраны). Думали даже продемонстрировать его самого, но потом решили — слишком жирно!

Однако последним гвоздем, забитым в гроб этой антисоветской затеи, явилась большая статья Лугового, напечатанная в одной из центральных газет, в которой он-сухо, точно и предельно аргументированно разоблачал фальшивку.

Перед тем как написать свою статью, Луговой проделал кропотливую работу. Он буквально шел по следам анонимных авторов пасквиля. Словно сыщик, он сопоставлял, расспрашивал, сравнивал, сто раз просматривал пленку. В конце концов, ему удалось установить многое. Статья была лишь вершиной, лишь малой частью собранного материала. В его распоряжении оставалось много больше.

В конечном счете Луговой установил, что съемки производили операторы одной из зарубежных компаний в то самое время, когда снимали другой, вполне объективный, фильм. Он был уверен в этом, но, к сожалению, доказать столь поразительное, а главное, непонятное двуличие не мог.

Что касается сценария, то он был убежден, что писавший его человек отлично знает советскую спортивную действительность, но сам в Советском Союзе почти наверняка не бывал.

Луговой имел представление о всех крупных «знатоках» советского спорта в западной прессе. Таких, кто мог быть автором фальшивки, можно перечислить по пальцам. Может быть, Джонсон, или Штейниц, или беженец-забулдыга Гурьянов, или Дима Изотов из Би-Би-Си, или тот же Роберт Вист? А может Барбье?

Как узнать?

Да и зачем узнавать? Нет, узнать надо было обязательно! Чтобы гнать такого в три шеи от советских спортсменов и от советских границ, чтобы выставить на посмешище перед его же читателями и телезрителями, чтобы вообще ни одна подобная подлая выходка не оставалась безнаказанной!

Но как узнать?

Вот об этом фильме, довольно, впрочем, быстро сошедшем с телеэкрана, оставившем по себе лишь брезгливое воспоминание, и заговорили журналисты в вагоне поезда, мчавшего их из советской столицы в Ригу.

А вы не боитесь, — спросил канадец Барбье на отличном русском языке, с легким украинским акцентом (его мать была украинка, а отец из Квебека), — что кто-то из нашей компании снимет еще один фильм вроде того? Или на границе засветят все наши пленки? — он вызывающе улыбнулся. — Скажите заранее. Я тогда пошлю свои с диппочтой.

Это будет не первый случай, — заметил обозреватель «Юманите» Гробуа, — когда диппочта используется для переправки шпионских материалов, — он пососал постоянно гаснущую трубку и откашлялся.

—Ах, ах! — воскликнул Барбье. — Все, что не соответствует программе, все шпионаж! Зачем было приезжать? Пусть бы наши «советские товарищи» все сами

засняли, написали все наши репортажи и очерки и прислали. И им и нам меньше хлопот.

Луговой счел долгом вмешаться.