Повесть о старых женщинах

— Я очень рада, что все началось так быстро, — сказала она, — то есть в некотором смысле, конечно! Я боялась, что Сэма задержат в Стаффорде на много дней. Как вы думаете, это долго продлится?

— Нет уж! — уверенно ответил мистер Кричлоу. — Нечего там тянуть.

Наступила тишина, ее нарушали лишь мастерицы, прокалывая ткань. Констанция предпочла бы не вести разговоров со стариком, но желание, чтоб ее утешили, чтоб заглушили ее страх, вынудило ее продолжить беседу, хотя она хорошо знала, что от него-то как раз можно меньше всего ждать моральной поддержки, если ему известно, что в такой поддержке нуждаются.

— Я уверена, что все будет в порядке! — тихо сказала она.

— Все будет в порядке! — радостно воскликнул он. — Все будет в порядке, только не для Дэна.

— Что вы хотите этим сказать? — с возмущением спросила она.

«Ничто, подумала она, не может вызвать сочувствия у этого человека, даже такая трагедия, как у Дэниела». Она очень сожалела, что заговорила с ним.

— Ну, так вот, — громко проговорил он, подчеркивая, что обращается не только к Констанции, но также и к девушкам, сидевшим вокруг печки. — Будьте спокойны, я уж слыхивал в нынешнем году некоторые умные доводы! Кое-кто говорил, что Дэн вовсе не собирался сотворить такое. Все может быть. Но уж если это причина, чтоб человека не повесить, тогда, значит, смертная казнь у нас отменяется. Он, видите ли, «вовсе не собирался!». Много их таких, которые «вовсе не собирались»! А еще мне толкуют, что она, мол, за мужчинами бегала и хозяйка была никудышная и больше пила, чем трезвая была. Мне это ни к чему. Если душить жену за то, что она много пьет, не подметает пол и не сушит белье — просто справедливое наказание, то Дэну ничего не угрожает. Но не думаю, что судья Линдли скажет такое присяжным. Я сам был присяжным у судьи Линдли, и не раз, и не представляю, чтоб он такое сказал! — Он помолчал, стоя с открытым ртом, и опять заговорил: — Ну, а эти вельможи с самим священником во главе, которые покатили в Стаффорд, чтобы поклясться на Библии, что Дэн пользуется преотличной репутацией, лучше бы поклялись, что Дэна в ту ночь не было дома или что он был у черта на куличках, тогда от их поездки был бы толк. А так сидели бы дома и не лезли не в свои дела. Видит Бог! Ведь Сэм хотел, чтоб я поехал!

Он опять рассмеялся, прямо в лицо потрясенным и возмущенным женщинам.

— Вы удивляете меня, мистер Кричлоу! Просто удивляете! — воскликнула Констанция.

А мастерицы поддержали ее нечленораздельными возгласами. Мисс Инсал встала и поворошила угли в печке. Все до единого, кто находился в лавке, были убеждены в том, что Дэниела Пови оправдают, и любое сомнение в таком исходе рассматривалось, как ужасное преступление. Вера, а не разум, породила эту убежденность, и споры, нисколько не нарушая ее, вызывали лишь раздражение.

— Вас, может, и удивляет! — радостно согласился Кричлоу. Он был весьма доволен.

Он направился было к выходу, когда в дверях появился Сирил.

— Добрый день, мистер Кричлоу, — с застенчивой вежливостью сказал Сирил.

Мистер Кричлоу уставился на мальчика, потом несколько раз качнул головой, как бы говоря: «Еще один дурак растет! Так одно поколение следует за другим!» На приветствие он не ответил и удалился.

Сирил бросился в уголок, где сидела мать, и, проходя мимо ступенек, ведущих в мастерскую, швырнул на них свою сумку. Сняв шапку, он поцеловал мать, а она холодными пальцами расстегнула на нем пальто.

— Зачем приходил этот Мафусаил? — спросил он.

— Тише! — мягко заметила ему Констанция. — Он пришел, чтобы сообщить мне, что суд начался.

— О, я уже знаю об этом. Один мальчик купил газету, и я заглянул в нее. Послушайте, мама, а про папу напишут в газете? — и потом совсем другим тоном: — Мама, а что у нас к чаю?

Когда мальчик насытился тем, что было к чаю, он стал не закрывая рта говорить о судебном процессе, проявляя к нему беспредельный интерес. Он не сел за уроки, сказав: — Ничего не выйдет, мама. Не могу. — Они вместе вернулись в лавку, и Сирил каждую минуту подходил к двери, чтобы не пропустить крика газетчика. Вскоре он решил, что мальчишки, вероятно, объявляют о специальном выпуске «Сигнала» около ратуши, предав забвению Площадь св. Луки. И несмотря на уговоры, он решил пойти туда и убедиться во всем лично. Он отправился без пальто, пообещав, что будет бежать бегом. Все в лавке пребывали в состоянии тревожного ожидания. Своим беспрерывным движением по лавке мальчик создал там крайне напряженную обстановку. Казалось, жители города страшатся новых известий, но вместе с тем страстно желают получить их. Констанция рисовала в своем воображении Стаффорд, которого никогда не видела, и зал суда, которого никогда не видела, и мужа и Дэниела на суде. И ждала.

Прибежал Сирил.

— Нет! — объявил он, еле переводя дыхание. — Ничего еще нет!

— Не простудись, ты разгорячился, — предостерегла его Констанция.

Но он стоял у двери и немного спустя вновь убежал.

Не успел он уйти, как послышался, сначала издалека, слабый и неясный, потом, приблизившись, громкий и отчетливый крик продавца «Сигнала».