Повесть о Татариновой. Сектантские тексты [litres]

Из-под скрытницы ли земли, или из сердца
                                                  какого-то страшного
Вырвались эти ветры и с золотого небесного
                                                       свода вчерашнего
Сорвали хитрым Коперником пригвожденное
                                                                        солнце.
Резиновым мячиком упало оно на землю.
Господи, внемли!
В твоем Содоме, сожженном грехом,
                                                         в твоей Помпее,
Сожженной Везувием, было прохладнее,
                                                              было нежнее,
Чем в России в столетьи двадцатом,
                                                   в семнадцатом году.
В черном ли, в горячем бреду,
Или вправду солнце разорвалось тогда
                                                    как ручная граната,
И восстал любимый на любимого и брат на брата.
На телегах, пешком, на крышах,
                                                    на буферах вагонов
С Карпатов на Оби, на Волги, на Доны,
Бежали солдаты домой,
И на вокзалах борьба, стрельба и звериный,
                                                             звериный вой,
А в просторном небе тихим архангелам снится,
Что летит и поет на земле буйнокрылая птица.
От осколков солнца дома, корабли,
                                         купола и сердца запылали
Горе дереву, хрусталю, тростнику, слава стали!
Плавились стальные сердца, и медленным шлаком
Стекали тысячелетние розы и луны и покрытые
                                                       звездным мраком
Трепетные свиданья
У знаменитых, старинных Петербургских зданий
И ворох звенящих стихов о поцелуях,
                                                изменах и обладаньях
……………………………………………
……………………………………………
В проплавленном сердце
Сильнее смерти и страха смерти
Осталась косноязычная, суровая, неукрашенная
                                                                       любовь,
Единая как вытекающая с жизнью кровь.

Декабрь 1920

Москва

Есть минуты – слышишь как безымянная земля
Круглая в синем кружится небе,
Не надо радеть о хлебе,
Не надо запирать ворота Кремля,
И осень червонная в листьях и куполах
Гуляет по яблочному городу —
Совершенная любовь изгоняет страх —
Господи, твоему молоту
Наши рваные сердца плохая наковальня,
И плохой виноград для твоего точила.
От вина твоей ярости мы не пьяней – печальней,
А когда улыбаешься – на радость нет силы.

Сентябрь 1920

Т. М. Персиц

Каждое утро мы выходим из дому вместе,
И бродим по городу в поисках хлеба.
Он целует мне руку как будто невесте,
И мы смотрим на розовое еще не проснувшееся небо.
Этой весною земля вместо хлеба цветы уродила,
И пахнут ландыши в Петербурге, как на Корсике
                                                                    магнолии.
Что ж, что уходят все наши силы,
Вечером мы цветы покупаем, и вспоминаем
                                   о пшеничном загорелом поле.
Иногда небо начинает тихо кружиться,
И вдруг без удержу падает на землю,
А земля как большая черная птица
Из-под ног выпархивает и я твоему голосу внемлю.
Когда кружится голова – большое утешенье
Гулять с голодным и крылатым Ангелом
                                                               Песнопенья.

Май 1921