Повести о Бочелене и Корбале Броче. Часть вторая

- Не важно! Они принадлежали к Кругу Алого Бутона из Немила! Они снискали славу! В те времена, когда барды и поэты пользовались всеобщим почтением! Когда их не толкали и не презирали!

- Однако вы позабыли их имена, верно? - настаивал Апто.

- Если вы никогда о них не слышали, вам ли судить об их именах? Я мог бы назвать любые старинные имена, и вы кивнули бы, будто ученый муж. Я ведь прав?

Кляпп Роуд качал головой, хотя в глазах горел восторг. - Юный Бреш, думаю, не подобает тебе гневить одного из судей Мантии.

Бреш обернулся к нему. - Ты тоже не знаешь их имен!

- Верно, не знаю, но и не претендую, будто вдохновлялся ими. Не правда ли?

- Ну, сейчас ты узришь вдохновение наилучшего сорта!

- Что там тебя вдохновило? - встрял Крошка Певун.

Комар и Блоха зафыркали.

Распорядитель развел руки, и все поняли, наконец, что этот маниакальный жест всего лишь призван привлечь внимание. - Господа, прошу! Поэт желает начать, но каждому и каждой выпадет свой черед...

- Каждой? - крикнул Бреш. - Женщины получили послабление! Почему же? Не потому ли, что все наделенные правом голоса, случайно, оказались мужчинами? Но вообразите, какой сочной...

- Довольно! - прогремел Тулгорд Мудрый. - Это мерзко!

Арпо Снисходительный добавил: - Вот вам оно, полнейшее доказательство морального ничтожества людей искусства. Всем известно, что женщинам свойственно пожирать... - Тут рыцарь уловил всеобщее замешательство. - И что такого?

- Лучше начинай, поэт, - сказал Стек Маринд голосом охотника, более походящим на рык (как свойственно всей их породе).

Случайный уголек полетел в сторону Ниффи Гама. Каждая из Свиты постаралась героически заслонить творца своим телом, но уголек успел упасть прежде. Три девы уселись, испепеляя друг дружку взорами.

Бреш коснулся струн и начал тусклым фальцетом:

Давным - давно
В далекие века
До нашего рожденья
И до явленья первых королевств
Жил-был король...

- Погоди, - брякнул Крошка. - Если это было до королевств, откуда там был король?

- Ты не смеешь прерывать меня! Я пою!

- Как думаешь, почему я тебя прервал?

- Прошу, - сказал распорядитель с незапоминающимся именем, - дайте поэту, э... петь.

Жил-был король
И имя ему было... Гроль
Прозванье же Познавший Боль
Он был владельцем Девяти Колец
Которые...

- Всучил ему какой-нито подлец! - подпел Блоха.

Которые носил он по числу
Всех дней недели...

Апто громко закашлялся.

И Гроль Король Семи Колец
Печалился всегда, как стал вдовец
Любимая супруга умерла
Была она прекрасна и мила
Златые волосы вились
И ниспадали до самой земли,
Окутывая царственные плечи
Полны приязни были ее речи
Супруга Длинновласкою звалась
Но дочь ее внезапно умерла
И мать великая обуяла печаль
Она остригла волосы и боле
Ее не звали Длинновлаской

Увидев это, Гроль в безумье впал

Взял волосы и свил веревку
И той веревкой рьяно удавил
Свою жену - о горе!

Восклицание "о горе!" должны были подхватить восхищенные слушатели, отмечая конец строфы. Но никто оказался не готов в том участвовать. Удивительно, как легко спутать звуки смеха и плача. Бреш Фластырь яростно ударил струны и продолжил:

Но вправду ли принцесса умерла?
Какой секрет таит король
В подвалах башни
Что увенчала величайший град?
О нет, был честен наш король
И не таил секретов в башнях
Принцесса лишь похищена была
Любезная принцесса... Мисингла
Прельстился вор прекрасными плечами
Длиной ресниц
Жемчужною короной на челе...

Ах, похоже, я путаю строки. Впрочем, кажется, хуже не будет.

Прекрасная плечами Мисингла
Похищена была
Тем королем, что затаился
За горною грядой и чередой озер
В Пустыне Смерти
Там, где почти никто не жил
И не надеялся прожить
Хотя мы живы лишь надеждой...

Ах, я опять...