Повести о Бочелене и Корбале Броче. Часть вторая

Да, он был отличным вором. Я помнил эту сказку. Я даже знал поэта, чью версию пересказывал Кляпп. Стенла Тебур из Арена успел сочинить дюжину эпических поэм и штук двадцать "рассказов у очага" (или "рассказов для сада", ибо аренцы давно оставили варварский обычай сидеть в душных залах, вместо того собираясь у костра под незакопченным сводом звездных небес), прежде чем безвременно умереть в возрасте тридцати трех лет. Алтарем, принявшим последний его вздох, стали грязные камни мостовой за храмом Бёрн, а вздох скорее походил на хрип, к тому же изрядно смрадный. Алкоголь и дурханг унесли жизнь юноши, ибо таковы соблазны измученных творцов, и редко кому удается избежать гибельных ловушек. Увы, не слава убила его (ибо, готов я смело утверждать, смерть в лучах славы не так уж трагична, ведь утраченный потенциал бессмертен; гораздо печальнее и грустнее узнать о гибели человека, чья слава успела потухнуть и стать смутным воспоминанием). Стенла не завершил осады крепости признания, мощные стены коей усеяны рядами ревнивых посредственностей и развращенных знаменитостей. Атаки злобных клевет сокрушили его дух, заставив искать лишь бесчувственного забвения, кое он быстро нашел.

- Какое ужасное преступление столь жестоко отлучило ее от родных? - продолжал Кляпп, цитируя слово в слово, отчего я даже поразился. - Ветер выл голосами тысячи привидений, и каждое зловеще бормотало отходную душе бедной девицы. Слезы небес утеряли тепло жизни, на лету становясь хлопьями снега. Великие стада ушли на другие склоны долины, спасаясь от ветров и печального голоса горя. Она сжалась клубком, умирая.

- Но почему? - крикнула Опустелла, заслужив ядовитые взгляды Памперы и Оглы Гуш, ибо она выказала интерес к истории, рассказанной не Ниффи Гамом. Похоже, и сам Идеальный Творец нахмурил чело. - За что они бросили ее? Это было плохо! А она была хорошей, правда? Славной девушкой! Чистой сердцем, невинной - как и должно! О, что за ужасная сказка!

Кляпп воздел руку, как бы отмеряя ладонью заемную мудрость. - Скоро, милая. Скоро ты все узнаешь.

- Не жди слишком долго! Не люблю длинные истории. Где события? Ты и так слишком затянул!

Слыша критику, Пампера, Огла и Ниффи разом кивнули. Как могли они не доверять сказителю, умело и тщательно размерившему рассказ? Что дает торопливость, кроме безнадежной тупости? Важные детали? Полно-те! Не ловите мух. В гобелене истории важна структура и плотность нитей, и каждое движение шила? Да кому это нужно! Рвите его в клочья, жуйте на ходу, выплевывайте, спеша к следующему. Я смотрю на юношество и вижу поколение, боящееся зайти глубже лодыжек. Глядите, как гордо и нагло стоят они на краю неведомых морей - и зовут это жизнью! О, знаю, старость сродни болезни, но так и вижу пред собой Опустеллу, лупоглазую идиотку, так и слышу ее нетерпение, шлепанье губ и бульканье в груди - молодая женщина, задохнувшаяся на бегу, спешащая перевести фокус разума... куда же, да куда угодно! Шорох шагов, падение на скаку, о, сколь многое она упустила!

- Не суждено ли ей умереть там, - вопросил Кляпп, - без имени и никем не найденной? Не в том ли самая мрачная трагедия - умереть анонимно, уйти из мира не замеченной, никому не важной? О да, мухи уже ждут случая отложить яйца. Бабочки-плащовки порхают по ветвям, крошечные точки в небе - падальщики ледяных полей - становятся больше, спеша подобрать груз. Но это лишь безмозглые спутники смерти, ничего более. Их голос - шелест крыльев, стук клювов и писк насекомьих ртов. Поистине нечестивая эпитафия.

Стек Маринд похромал к костру и швырнул еще один сук. Языки пламени лизнули грубую кору и, похоже, она пришлась им по вкусу.

- Нам придется вернуться, обгоняя солнце весны ради хладного солнца зимы. Мы видим пред собой скопление хижин, бивни и кости, положенные на ребра тенагов, толстые бхедриньи кожи на скелетах. Стоянка не притулилась между самых высоких холмов над долиной, не встала на берегу быстрой речки в низине. Нет, она встала на южном склоне долины. Сюда стремятся наиболее суровые ветра, высушивая почву под ногами, отгоняя туманы болотистых топких берегов. Имассы были великими искусниками в таких делах; возможно, мудрость была им прирождена, не нуждаясь в научении. А возможно, те, что не отделили себя от матери-земли, знают полнейшие тайны гармонии, используя лишь необходимое...

- Да кончай! - закричала Опустелла, хотя слова вышли неразборчивыми - так сильно она вгрызлась в костяшку пальца. Обсосав и выплюнув ее, девица сунула в рот следующую. Глаза сияли, словно пламя свечей, ободренное дыханием пьяницы. - Глупая стоянка. И всё. Хочу знать, что там случилось. Сейчас же!

Кляпп кивнул. Никогда не надо спорить со слушателями.

Да, возможно, он в это верил. Что до меня, после долгих раздумий я советую следующую методику. Если слушатель назойлив, глуп, невежествен, груб, спесив или напился, он становится законной добычей сказителя и, будучи склонен вступать в перебранку, должен пасть жертвой мастерских насмешек оного. А вы как думаете?