Повести. Рассказы

— …В те давние годы, — продолжал Георгий Федорович, — был Василий худеньким, но таким же высоким, как и сейчас. Ребята в шутку звали его коломенской верстой. Не знаю, правду ли рассказывали, будто вез он однажды своего начальника по участку. Подъехали к речушке, которая взыграла после ливня, — мосточек сорвало и унесло. Вброд лошади не перейти. Глубоко. Что делать?.. Василий разделся, лошадь через речку вплавь пустил, а линейку и начальника на себе перенес. Еще смеялись: будто, когда вошел он в воду, речка до того взыграла, что смыла у какого-то казака хатенку… Вы видите, у Василия Иосифовича сейчас новенький самосвал. Дня три, как получил, а то все ездил на старом МАЗе, который давным-давно надо было списать, но Василий Иосифович не отдавал. Даже капитальный ремонт сам ему делал. Конечно, не от радости он этим занимался: «Сельхозтехника» все еще ремонтирует долго, плохо и дорого. И что интересно, Нарбут и на своем старом, можно сказать, дряхлом самосвале всегда шел впереди. Конца года еще и не видать, а у него уже выполнен годовой план. Сорок лет так работает Василий Иосифович — всегда впереди… Недавно я был свидетелем такого случая. На стройку приехал Канатов Олег Борисович, бывший начальник участка, а теперь — заместитель министра мелиорации и водного хозяйства. Приехал и встретился на трассе с Нарбутом — оба обрадовались. Василий Иосифович прямо в восторг пришел. Немного успокоился и говорит Канатову: «Давай поборемся, помнишь, как раньше в молодости». Все рассмеялись. Больше всех — сам Нарбут. Ну, а потом друзья стали вспоминать, как они работали на строительстве Невинномысского канала. Вспоминать молодость… Подошло время прощаться. Олег Борисович спросил, как живет сейчас Василий, как у него дома? «Все хорошо, — ответил Нарбут. — Хорошо живу. Одна беда — большая машина есть, а маленькой нет. Нельзя ли с вашей помощью ее купить, а то уж очень долго ждать приходится, пока очередь подойдет». — «А ты влезешь ли в такую машину?» — спросил Олег Борисович. — «Влезу, — отвечает, — примерялся уже…» Ездит теперь Василий Иосифович на своем легковике, хотя и в самом деле не без труда в него помещается.

К табору подходили экскаваторщики, машины которых стоят в забоях подальше, кто не захотел на машине ехать, а решил прогуляться пешочком, размяться.

«В самом деле, — подумал я, — прямо гвардейцы, будто их специально Бормотов подбирал один к одному, будто для смотров. Конечно, не все такие, как Нарбут, гиганты, но все ребята — будь здоров!»

Подходили, приветствовали Георгия Федоровича, меня, товарищей — степенно, с достоинством.

«Не Бормотов их подбирал, — опять подумал я, — а работа, суровая степь. Слабому, хилому здесь делать нечего, вот и подобрались за многие годы один к одному. Серьезный народ, знающий себе цену».

Однажды произошел такой случай.

На макушке кургана стоял экскаватор и грузил самосвалы. Грузил ловко, я бы сказал, артистически.

Когда машинист бросил ковш с высоты к подъехавшему КрАЗу, положил его рядом с бортом, я подумал, что ошибся машинист, не рассчитал. Потом он сделал второй бросок, третий — каждый раз ковш ложился, что называется, впритирку с кузовом, точно там, где нужно брать землю. И в машины экскаваторщик сыпал грунт аккуратно, не ронял за борт. Мастер!

И двигатель работал певуче — это тоже мастерство, художество машиниста. Кажется, совсем не тяжело двигателю, играючи он работал.

Георгий Федорович дал знак машинисту, и тот спустился к нам по рыхлой земле, словно на лыжах скатился.

На голове у него — какая-то летящая шапчонка. На плечах — распахнутая телогрейка. Когда спускался, полы ее были похожи на крылья парившей птицы. На ногах — валенки с загнутыми кверху носами, подшитые кордом. Ни дать, ни взять — скороходы.

Был машинист невысок ростом, но широк в плечах, серьезен и строг лицом.

Георгий Федорович пожал ему руку, а потом попросил:

— Ваня, горим с планом. Шоферы соглашаются прихватывать вечером часа по три. Я прошу — поработай эту неделю и ты подольше.

— Не могу. Не получается. Дома у меня всяких дел накопилось, институтские задания подзапустил. Не могу.

— Но ведь нужно. С планом горим. У нас нет другого выхода — одна надежда на вас.

— Это вы зря так, — нахмурившись, сказал машинист, — зря. Если вам надо, если не учли чего-то — организуйте вторую смену. Быстренько и справимся с планом. Я согласен работать во вторую, хотя это и очень неудобно для меня. Извините, Георгий Федорович, машина подошла, надо грузить. До свидания.

И взбежал, взлетел на своих «скороходах» по мягкой сыпучей земле к себе на курган.

Мне стало обидно за Бормотова: что же так бесцеремонно обошелся с ним, начальником колонны, машинист?

Когда мы отъехали далеко от того кургана, я спросил у Георгия Федоровича, почему он не одернул рабочего, почему не поставил на свое место?