Повести. Рассказы

Воистину лиха беда начало, а там уж пойдет легче. Только раскрути маховик, потом не остановить его. Отремонтировали вчерашние солдаты, гвардейцы, первые экскаваторы, сделали, можно сказать, невозможное, а потом будто само все пошло, покатилось. Да и то сказать: ведь с каждым днем на стройку все больше и больше поступало запасных частей. Вскоре пришли и первые экскаваторы.

Поступили новейшие экскаваторы, но кому на них работать? Где взять машинистов?

На выручку опять пришли бывшие солдаты. Бывалые, испытанные люди.

Сидели как-то в конторе Георгий Федорович, механик Георгий Артемович Теницкий, размышляли вслух, кого сажать им на новые машины, что вчера прибыли с завода?

В разговор вмешались механизаторы:

— Надо взять трактористов, шоферов, слесарей, посадить их к нам помощниками. Народ они взрослый, сноровистый. Быстро разберутся, что к чему, научатся управлять экскаваторами раньше, чем другие. А инженеры подучат их теории.

Бормотов и Теницкий ухватились за предложение механизаторов и посадили помощниками всех, кто хотел стать машинистом экскаватора. В рабочее время они присматривались к опытным машинистам, а когда закапчивалась смена, все собирались у одного экскаватора и там начинались занятия, как шутили ребята, в академии.

На пригорке, на врытых столбах, развешивались плакаты, рисунки, сделанные инженерами вручную, и схемы экскаваторов, механизмов, отдельных узлов. Тут же, прямо на травке, рассаживались слушатели. Теницкий рассказывал об устройстве экскаватора, о принципах работы двигателя и различных агрегатов. Так сказать, излагал теорию. А немного поодаль, в забое, прямо на экскаваторе, вел практические занятия с другой группой Бормотов.

Будущие машинисты настойчиво учились управлять машиной, учились понимать ее, слушать, а если надо — то и «лечить». Кончался рабочий день, им хотелось отдохнуть от напряженного труда, хотелось скорее домой, хотелось сходить с девушкой в кино или на танцы. И, конечно, у всех «сосало под ложечкой» — быстрее бы добраться до миски с борщом, до краюхи хлеба.

Надо бы.

Хотелось бы.

Но дело требовало другого.

За два месяца было подготовлено сорок классных машинистов.

Отсюда и пошла бормотовская гвардия механизаторов, которая сейчас собралась перед нами на тридцать пятом километре второй очереди Большого Ставропольского, садилась обедать на виду у седого Эльбруса.

Забегая вперед, скажу, что не так давно один из участков шестнадцатой колонны Бормотова решено было передать в двадцать первую колонну — этого требовали интересы производства. Семьдесят пять человек должны были перейти вместе со своими машинами, прорабами в соседнюю колонну. Но когда собрали общее собрание участка, когда сказали рабочим об этом, они наотрез отказались уходить из своего коллектива. Знали, им предстоит работать все на том же месте, на своих же машинах и к тех же забоях, знали, начальником двадцать первой является Михаил Абрамович Боборев — хороший организатор, уважаемый человек, свой же воспитанник шестнадцатой колонны… Знали все это механизаторы, понимали, а все же не хотели уходить. Очевидно, у каждого из них тоскливо стало на душе, как бывает тоскливо у того, кто покидает отчий дом.

— Многие мои коллеги жалуются на текучесть кадров. Не держатся долго люди на одном месте. Видно, не всегда мы умеем указать человеку интересную тропинку, увидеть его призвание, ему же его и раскрыть. Надо помочь молодому человеку понять самого себя, понять красоту дела, к которому он приобщается…

— Вот вы и поделились бы своим богатым опытом с молодыми руководителями, — сказал я Бормотову. — Написали бы хорошую статью…

— Э, нет. По-моему, каждый руководитель знает, как надо жить с людьми, как надо работать. Знают, да не все делают. И сложность тут не столько в знании этой схемы, сколько в умении и желании жить по ней. Во-первых, надо самому хорошо работать, так работать, чтобы люди видели, как болит твое сердце о деле, как ты предан и верен ему. Во-вторых, надо понимать людей и вести себя так, чтобы и они хорошо понимали тебя — должна быть искренность взаимоотношений между рабочим и руководителем. В-третьих, жить нужно с людьми одной семьей, как живет каждый у себя дома… Видите, я говорю всем известные вещи, все просто. Однако…

Заканчивался обед. Механизаторы заводили моторы своих самосвалов, скреперов и уезжали в забои, в выемку.

— До свидания, мальчики, — пропела девчонка в белой куртке, помахав из кабины автомобиля, — жду вас ужинать в Круглолесском! Приходите на блины!

16

Три машины.

Три дороги.

Мы попрощались.

Георгий Федорович спросил у Максимова, когда тот уже садился в машину:

— Значит, будете взрывать?

— Будем. Тряхнем эту древнюю землю — знай наших!

— Найдем ли быстро нужные буры, — сомневаясь, заметил Тихов, — а то как бы она нас не тряхнула.

— Ищущий да обрящет!

…Три дороги…

Мы разъехались.

Максимов поехал в Моздок. В старинный песенный Моздок. Оказывается, у Юрия Александровича были и там дела, на Тереке. Как я завидовал этому человеку, его работе, его бесконечным дорогам!