Читаем Повести разных лет полностью

М у р р е й. Боже, как трудно издавать ученых!

<p><strong>Картина девятая</strong></p>

Берег моря. Широкая бухта. У воды стоит легкое плетеное кресло. Из-за мыса выходят  Г у к е р  и  Т и м и р я з е в. Тимирязеву двадцать лет; он высок, худощав, выразительные большие глаза; беспокойно перебрасывает трость из руки в руку.

Г у к е р (он в затруднении). Если бы не его здоровье… Ради бога, не считайте меня цепным псом! Главное, я уверен, Дарвин будет очень жалеть, что не встретился с вами. Он так радовался успеху книги в России. Он не устает повторять, что обязан успехом своему молодому пропагандисту.

Т и м и р я з е в. Я всего только студент и переводчик.

Г у к е р (с хитрым видом). Вы меня не обманете — я не начальство! Вы — превосходный проводник учения Дарвина. Больше, вам предназначено быть возбудителем его идей в ваших родных краях. О, вы целая индукционная катушка, разве я не вижу. С е г о д н я  в  Р о с с и и  перевести книгу Дарвина и писать о ней популярные очерки — это все равно что играть в крикет шаровой молнией!

Т и м и р я з е в (польщенный, смеется, затем серьезно). Спасибо. Я попытаюсь оправдать на деле вашу метафору. Одно я уже знаю твердо: вся моя жизнь будет связана с учением Дарвина. До свидания, доктор Гукер.

Г у к е р. Подождите. Дайте мне немного подумать. Может быть, вам все-таки встретиться с Дарвином?

Т и м и р я з е в. Нет. Ведь недаром же Дарвин живет затворником. А преследовать его на курорте! Я лучше поеду домой заниматься своим хлорофиллом.

Г у к е р. Хлорофиллом? Ну, так вам есть о чем поговорить друг с другом. Вы знаете, что сказал на днях Дарвин: хлорофилл — это, пожалуй, самое интересное из органических веществ.

Т и м и р я з е в (живо). Он так сказал? (В нерешительности.) Ну, если доктор Дарвин сегодня заговорит о России… о чем-нибудь близком мне…

Г у к е р. Отлично. Я тотчас же позову вас.

Т и м и р я з е в. Но только в том случае, если он  с а м  заговорит. Прошу вас, не напоминайте ему ни одним словом…

Г у к е р. Будьте спокойны, я буду молчать. Я умею это делать замечательно хорошо.

Перед тем как уйти, Тимирязев порывисто оборачивается и бросает трость далеко в море.

(Встревоженно.) В чем дело, коллега?

Т и м и р я з е в. На счастье! Пусть судьба знает, как я ей благодарен за встречу с Дарвином…

Г у к е р (восхищенно ударяет его по плечу). Ах, черт, желал бы я, чтобы мне было двадцать лет!

Уходят.

Появляются  Ч а р л з  А л л е н, теперь уже далеко не юноша, и его отец  м - р  А л л е н.

М - р  А л л е н. Не могу. Убей меня, дальше я не пойду, Чарли. (Язык ему плохо повинуется.) Ни шагу, слышишь, дальше ни шагу не сделаю. (Испуганно.) Смотри, он сидит в кресле!

Ч а р л з  А л л е н. Где? Это пустое кресло.

М - р  А л л е н. Верно. Я думал — он в нем сидит. Но он сейчас придет.

Ч а р л з  А л л е н. Будем его здесь ждать. (Идет к креслу.)

М - р  А л л е н. Господи боже мой! Что ты задумал, Чарли? Что ты задумал?

Ч а р л з  А л л е н. Это не твое дело.

М - р  А л л е н. Правильно. Тогда отпусти меня, Чарли.

Ч а р л з  А л л е н. Иди. Я не держу.

М - р  А л л е н. Но я не могу оставить тебя одного с ним, то есть его одного с тобой. Чарли, если ты обидишь его.

Ч а р л з  А л л е н. Мне это надоело, отец.

Пауза.

М - р  А л л е н. Чарли, мне стыдно тебе сказать, меня опять томит жажда.

Ч а р л з  А л л е н (показывает на море). Пей.

М - р  А л л е н (хихикает). Шутишь! Оно же горькое…

Ч а р л з  А л л е н. Это верно, сегодня ты уже перехватил горького.

М - р  А л л е н. Для храбрости. Единственно, Чарли, для храбрости. Без этого ты бы меня сюда не вытащил. Чарли, слушай, а это не заметно по моему носу? Нет? Ну, слава богу. Пойдем на полчасика, Чарли…

Ч а р л з  А л л е н (смотря вдоль берега). Идут… Не хочу говорить при посторонних. Ну, только быстро! (Резко поворачивает от моря.)

Уходят. Вдоль берега идут  м - с  Д а р в и н  и  Б р о д и - И н е с.

Б р о д и - И н е с. Отлив, прилив… Так все в нашей жизни, миссис Дарвин. Вот уже у мистера Дарвина всемирная слава. Нет, кто бы мог подумать? А помните, я вам всегда говорил! Кресло не унесет приливом? Сядьте, отдохните, миссис Дарвин.

М - с  Д а р в и н. А вы? (Садится.)

Перейти на страницу:

Похожие книги

Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
Адмирал Колчак. «Преступление и наказание» Верховного правителя России
Адмирал Колчак. «Преступление и наказание» Верховного правителя России

Споры об адмирале Колчаке не утихают вот уже почти столетие – одни утверждают, что он был выдающимся флотоводцем, ученым-океанографом и полярным исследователем, другие столь же упорно называют его предателем, завербованным британской разведкой и проводившим «белый террор» против мирного гражданского населения.В этой книге известный историк Белого движения, доктор исторических наук, профессор МГПУ, развенчивает как устоявшиеся мифы, домыслы, так и откровенные фальсификации о Верховном правителе Российского государства, отвечая на самые сложные и спорные вопросы. Как произошел переворот 18 ноября 1918 года в Омске, после которого военный и морской министр Колчак стал не только Верховным главнокомандующим Русской армией, но и Верховным правителем? Обладало ли его правительство легальным статусом государственной власти? Какова была репрессивная политика колчаковских властей и как подавлялись восстания против Колчака? Как определялось «военное положение» в условиях Гражданской войны? Как следует классифицировать «преступления против мира и человечности» и «военные преступления» при оценке действий Белого движения? Наконец, имел ли право Иркутский ревком без суда расстрелять Колчака и есть ли основания для посмертной реабилитации Адмирала?

Василий Жанович Цветков

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза