Читаем Повести разных лет полностью

В е р е с о в. Погоди, погоди… Как же так? Я в этот рейд поверил, готовился, две недели занимаюсь с бойцами, ребята все до одного добровольцы… И вдруг я в последний момент: «Вы уж как-нибудь без меня!» Слушай, Микишев, кто это решил? Уж не ты ли один, самолично?

М и к и ш е в (постепенно мрачнеет). К чертям! Еще будешь меня допрашивать! Да, я решил.


Появляется  В и к т о р и я.


(Увидел ее.) Ну-ну, не тревожьтесь, драки не будет. И чересчур грубых слов тоже. Я снимаю тебя со взвода. Остальное не твоя печаль. Не хочешь командовать батальоном — не надо, начштаба будет командовать. Все. Точка. Хотел я с тобой по-хорошему… Откуда у тебя такое упрямство? Между прочим, я в твоем возрасте вообще воздержался бы лезть под воду. Представляешь, твои молодцы окажутся без командира? (Виктории.) Уговорите отца. Добром советую. Приказать приказал, а добром лучше.

В и к т о р и я (волнуясь). Папа, может, действительно неблагоразумно…

В е р е с о в (мы еще никогда не видели его раздраженным). Вы что, шутить надо мной сговорились? Ты в своем ателье набрюшник для меня свяжи: как же, война, папочка простудится! (Спокойнее.) Вот что, товарищи, не мешайте мне готовиться к рейду. (Микишеву.) Приказа твоего я не слышал, мой взвод лишь формально в твоем подчинении. Поэтому, прошу прощения… (Обернулся к выходу.)

М и к и ш е в. Гонишь меня со своего КП?

В е р е с о в. Наоборот, гости сколько хочешь, если других дел нет у комбата.

М и к и ш е в (явно в смятении). Других дел… Хорошо. Ты пойми меня, Вересов. Могу я со спокойной душой допустить, чтобы на такое дело бойцы без меня шли? Насчет рейда я прежнего мнения… но уж если его одобрили, где мое место? Кто должен в первую очередь приказ выполнять? Я все серьезно продумал, Вересов. Думаешь, мне легко просить? Потому виноват в одном: дотянул до последнего дня.

В е р е с о в (нетерпеливо). До последнего часа. Уж солнце село.

М и к и ш е в. Село. Правильно. Что ж, бывает. Все бывает… Так что пойми и уважь мою просьбу. Просьбу, подчеркиваю, не приказ. Видишь, Вересов, мой сапог? Вот так наступаю на свое самолюбие… Смотри. Вот так!

В е р е с о в (мельком взглянул и отвернулся). Нет. Не могу уважить. Я больше тебя подготовлен. Не серьезно это… Я привык иначе. Нет, не серьезно. Извини, не могу. (Уходит.)

М и к и ш е в. Так. (Исподлобья глядит на Викторию.) Так, Витя?


Виктория растерянно пожала плечами.


Борьба титанов, видали? Силен, ничего не скажешь. Куда до него нам, районным деятелям! Высоко пойдет со временем!

В и к т о р и я (проглотив слезы). Или вы издеваетесь, или вы…

М и к и ш е в. Или я что?

В и к т о р и я. Неврастеник…

М и к и ш е в (взял себя в руки). В данном случае выражение подходящее… Но в иное время… интересно, кто вас такими выражениями снабжает? (Крутит ручку полевого телефона.) Дайте Стрекозу. Стрекоза? Кузнечик говорит. Можно к тебе зайти? Ну, минут через пять… Я нахожусь у Муравья. Да его нет дома… Хорошо, Жду. (Вешает трубку.)

В и к т о р и я. Хотите Пчелке на папу жаловаться?

М и к и ш е в (рассеянно). Что? Эх, черт побери, темнеет! Ладно, успеем. Плавучие средства у меня заготовлены, чувствовал, что Вересов заупрямится. (Смеется.) Глупо я его пробовал взять на пушку? Глупо, глупо… Называется, недооценил противника!

В и к т о р и я. Странный вы, с чего-то развеселились.


Из бокового хода сообщения появляется  П ч е л к а.


М и к и ш е в. Стрекоза, у меня встречная идея. Но предупреждаю: начинать действовать надо мгновенно.

П ч е л к а. Здравствуйте, Виктория Георгиевна.


Виктория смущенно привстала.


Встречная? В каком смысле? Кого встречать?

М и к и ш е в (с увлечением). Хочу поддержать вересовский десант отвлекающим маневром. Короче, пустить через пруд ложную флотилию из плотов и лодок. Набросать на них всякого тряпья, немцы начнут обстрел, а в это время Вересов по дну пруда в другом месте… А батальон со стороны кладбища… А соседи-армейцы…

П ч е л к а. Понял. Идея эффектная. Кто ее станет осуществлять?

М и к и ш е в. Всего один человек на моторке. Важен самый первый момент: дезорганизовать немцев в отношении главного удара.

П ч е л к а. Я спрашиваю, кто поведет моторку?

М и к и ш е в. Ну, например, я. А что такое?

П ч е л к а. Ты. Так я и думал. До свидания, Виктория Георгиевна.

М и к и ш е в. Постой, постой! Откуда это пренебрежение? Значит, мои идеи и планы для тебя заведомо не существуют. Ты бы хоть возразил для приличия.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
Адмирал Колчак. «Преступление и наказание» Верховного правителя России
Адмирал Колчак. «Преступление и наказание» Верховного правителя России

Споры об адмирале Колчаке не утихают вот уже почти столетие – одни утверждают, что он был выдающимся флотоводцем, ученым-океанографом и полярным исследователем, другие столь же упорно называют его предателем, завербованным британской разведкой и проводившим «белый террор» против мирного гражданского населения.В этой книге известный историк Белого движения, доктор исторических наук, профессор МГПУ, развенчивает как устоявшиеся мифы, домыслы, так и откровенные фальсификации о Верховном правителе Российского государства, отвечая на самые сложные и спорные вопросы. Как произошел переворот 18 ноября 1918 года в Омске, после которого военный и морской министр Колчак стал не только Верховным главнокомандующим Русской армией, но и Верховным правителем? Обладало ли его правительство легальным статусом государственной власти? Какова была репрессивная политика колчаковских властей и как подавлялись восстания против Колчака? Как определялось «военное положение» в условиях Гражданской войны? Как следует классифицировать «преступления против мира и человечности» и «военные преступления» при оценке действий Белого движения? Наконец, имел ли право Иркутский ревком без суда расстрелять Колчака и есть ли основания для посмертной реабилитации Адмирала?

Василий Жанович Цветков

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза