Читаем Повести разных лет полностью

В е р е с о в. Погоди, погоди… Как же так? Я в этот рейд поверил, готовился, две недели занимаюсь с бойцами, ребята все до одного добровольцы… И вдруг я в последний момент: «Вы уж как-нибудь без меня!» Слушай, Микишев, кто это решил? Уж не ты ли один, самолично?

М и к и ш е в (постепенно мрачнеет). К чертям! Еще будешь меня допрашивать! Да, я решил.

Появляется  В и к т о р и я.

(Увидел ее.) Ну-ну, не тревожьтесь, драки не будет. И чересчур грубых слов тоже. Я снимаю тебя со взвода. Остальное не твоя печаль. Не хочешь командовать батальоном — не надо, начштаба будет командовать. Все. Точка. Хотел я с тобой по-хорошему… Откуда у тебя такое упрямство? Между прочим, я в твоем возрасте вообще воздержался бы лезть под воду. Представляешь, твои молодцы окажутся без командира? (Виктории.) Уговорите отца. Добром советую. Приказать приказал, а добром лучше.

В и к т о р и я (волнуясь). Папа, может, действительно неблагоразумно…

В е р е с о в (мы еще никогда не видели его раздраженным). Вы что, шутить надо мной сговорились? Ты в своем ателье набрюшник для меня свяжи: как же, война, папочка простудится! (Спокойнее.) Вот что, товарищи, не мешайте мне готовиться к рейду. (Микишеву.) Приказа твоего я не слышал, мой взвод лишь формально в твоем подчинении. Поэтому, прошу прощения… (Обернулся к выходу.)

М и к и ш е в. Гонишь меня со своего КП?

В е р е с о в. Наоборот, гости сколько хочешь, если других дел нет у комбата.

М и к и ш е в (явно в смятении). Других дел… Хорошо. Ты пойми меня, Вересов. Могу я со спокойной душой допустить, чтобы на такое дело бойцы без меня шли? Насчет рейда я прежнего мнения… но уж если его одобрили, где мое место? Кто должен в первую очередь приказ выполнять? Я все серьезно продумал, Вересов. Думаешь, мне легко просить? Потому виноват в одном: дотянул до последнего дня.

В е р е с о в (нетерпеливо). До последнего часа. Уж солнце село.

М и к и ш е в. Село. Правильно. Что ж, бывает. Все бывает… Так что пойми и уважь мою просьбу. Просьбу, подчеркиваю, не приказ. Видишь, Вересов, мой сапог? Вот так наступаю на свое самолюбие… Смотри. Вот так!

В е р е с о в (мельком взглянул и отвернулся). Нет. Не могу уважить. Я больше тебя подготовлен. Не серьезно это… Я привык иначе. Нет, не серьезно. Извини, не могу. (Уходит.)

М и к и ш е в. Так. (Исподлобья глядит на Викторию.) Так, Витя?

Виктория растерянно пожала плечами.

Борьба титанов, видали? Силен, ничего не скажешь. Куда до него нам, районным деятелям! Высоко пойдет со временем!

В и к т о р и я (проглотив слезы). Или вы издеваетесь, или вы…

М и к и ш е в. Или я что?

В и к т о р и я. Неврастеник…

М и к и ш е в (взял себя в руки). В данном случае выражение подходящее… Но в иное время… интересно, кто вас такими выражениями снабжает? (Крутит ручку полевого телефона.) Дайте Стрекозу. Стрекоза? Кузнечик говорит. Можно к тебе зайти? Ну, минут через пять… Я нахожусь у Муравья. Да его нет дома… Хорошо, Жду. (Вешает трубку.)

В и к т о р и я. Хотите Пчелке на папу жаловаться?

М и к и ш е в (рассеянно). Что? Эх, черт побери, темнеет! Ладно, успеем. Плавучие средства у меня заготовлены, чувствовал, что Вересов заупрямится. (Смеется.) Глупо я его пробовал взять на пушку? Глупо, глупо… Называется, недооценил противника!

В и к т о р и я. Странный вы, с чего-то развеселились.

Из бокового хода сообщения появляется  П ч е л к а.

М и к и ш е в. Стрекоза, у меня встречная идея. Но предупреждаю: начинать действовать надо мгновенно.

П ч е л к а. Здравствуйте, Виктория Георгиевна.

Виктория смущенно привстала.

Встречная? В каком смысле? Кого встречать?

М и к и ш е в (с увлечением). Хочу поддержать вересовский десант отвлекающим маневром. Короче, пустить через пруд ложную флотилию из плотов и лодок. Набросать на них всякого тряпья, немцы начнут обстрел, а в это время Вересов по дну пруда в другом месте… А батальон со стороны кладбища… А соседи-армейцы…

П ч е л к а. Понял. Идея эффектная. Кто ее станет осуществлять?

М и к и ш е в. Всего один человек на моторке. Важен самый первый момент: дезорганизовать немцев в отношении главного удара.

П ч е л к а. Я спрашиваю, кто поведет моторку?

М и к и ш е в. Ну, например, я. А что такое?

П ч е л к а. Ты. Так я и думал. До свидания, Виктория Георгиевна.

М и к и ш е в. Постой, постой! Откуда это пренебрежение? Значит, мои идеи и планы для тебя заведомо не существуют. Ты бы хоть возразил для приличия.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии