Повод для беспокойства

Когда Кэти уехала в город, он пробрался за шатер, чтобы посмотреть на студию, и вдруг понял: теперь, когда тент перекрыл проход, студия превратилась в тайное убежище, которые так любят дети. Ему и самому там понравилось. Он вытащил складной стул и просидел минут десять, наслаждаясь тишиной и покоем. Идиллию прервал один из рабочих, которому пришло в голову помочиться на клумбу с другой стороны шатра. Джордж рассудил, что кашлянуть будет вежливее, чем молча смотреть, как кто-то делает свои дела. Рабочий извинился и исчез. Но атмосфера тайного приюта пропала, и Джордж вернулся в дом. Он сделал себе сэндвич с помидором и ветчиной и запил его молоком.

Единственный недостаток валиума – он не способствует логическому мышлению. Только после ужина, когда действие двух таблеток стало ослабевать, Джордж подсчитал, что в бутылочке всего десять таблеток. Если он будет продолжать такими темпами, запасы иссякнут еще до начала свадьбы. Доктор Бархутян – конечно, не дурак, но точно скряга. Надо продержаться без таблеток сегодня и завтра.

Надпись на коричневом флакончике предупреждала, что препарат несовместим с алкоголем. Чепуха! «Как только произнесу речь, выпью первое, что попадется под руку, – думал Джордж. – Если впаду в кому, то очень даже прекрасно».

Самое трудное – дождаться субботы. Джордж сидел на диване с «Дейли телеграф», слушая Жака Лусье, и прямо чувствовал, как на него находит. Подобное ощущение он испытал несколько лет назад во время шторма в Сент-Айвсе. Темно-серая стена сгустившегося воздуха, под ней – темная вода. Все стояли и смотрели, не понимая, насколько быстро она движется, пока не стало слишком поздно, а потом с криками побежали, когда град уже начал бомбить пляж.

Его трясло, тело зудело, все стрелки переместились в красную зону. Вернулся страх. Хотелось почесать бедро, но он боялся – рак лучше не трогать. Появилось искушение принять еще валиум. Боже всемогущий! Сколько ни рассуждай о логике, здравом смысле и воображении, единственное, что нужно человеку в трудную минуту, – это способность вообще ни о чем не думать.

Джордж встал и вышел из комнаты. От ужина осталось немного вина. Надо прикончить бутылку и выпить пару таблеток кодеина. Свет в кухне не горел, дверь в сад была открыта, а на пороге стояла Кэти, глядя на дождь и допивая остатки вина – прямо из бутылки.

– Не пей из бутылки! – велел Джордж несколько громче, чем следовало.

– Извини, я думала, ты спишь. Не волнуйся, я его допью и никому не передам свои микробы.

Не скажешь же: «Дай сюда бутылку!»

Кэти отпила еще.

– Господи, как я люблю дождь!

Джордж молча смотрел на дочь. Она снова отхлебнула из бутылки и удивленно повернулась к нему. Он знал, что ведет себя странно, но ему необходимо было общение.

– «Скрэббл», – произнес он.

– Что? – удивилась Кэти.

– Хочешь поиграть в «Скрэббл»? – Джордж и сам не понял, почему именно это пришло ему в голову.

– Ну давай.

– Чудесно, – сказал Джордж. – Принеси коробку. А я схожу за кодеином. Голова болит.

По дороге наверх Джордж вспомнил их последнюю игру в «Скрэббл», закончившуюся пылкой дискуссией, когда Кэти заявила, что нет такого слова – хайнак. Джордж точно знал, что есть такое млекопитающее – гибрид яка и коровы. Он смотрел в словаре. Ладно, по крайней мере, будет чем занять ум.

96

Джейми устал. Он изо всех сил старался выкинуть из головы мысли о Тони, но ничего не получалось. Представлял, что Тони вернется вовремя, и рисовал в воображении мелодраматичные сцены примирения, либо лелеял мрачные мысли, как поедет в Питерборо один и все будут его жалеть. Или не будут? В любом случае надо делать вид, что все хорошо, ради Кэти.

Он решил выехать рано утром в пятницу, не дожидаясь часа пик. В четверг вечером съел запеченную пасту из магазина и фруктовый салат под аккомпанемент «Ведьмы из Блэр. Курсовая с того света». Фильм оказался страшнее, чем он думал. Пришлось поставить на паузу, закрыть все шторы внизу и запереть дверь.

Вместо ночных кошмаров, которых он ждал, приснился эротический сон о Тони, страстный, как после долгой разлуки. Его только испугало, что все происходило в гостиной у родителей во время какой-то вечеринки. Тони толкнул его лицом на диван, засунул три пальца ему в рот и стал трахать, без каких-либо прелюдий. Он видел все более явственно, чем обычно во сне. Пятна краски на пальцах Тони, растительный орнамент на декоративной подушке, прижатой к лицу, гул голосов, звон бокалов. Так явственно, что утром он несколько раз вспоминал случившееся и покрывался холодным потом, и только секунды спустя до него доходило, что это был всего лишь сон.

97

Джин поняла, насколько все плохо, когда спустилась к шатру – не успев продрать глаза, еще в халате. На полу стояла вода. А завтра здесь должны с удобством разместиться семьдесят человек. Джин не могла избавиться от чувства, что если бы свадьбу организовывала она, этого бы не произошло, хотя разумом понимала, что способна управлять погодой ничуть не лучше, чем Кэти с Рэем.