Повод для оптимизма? Прощалки

Человек хочет заработать деньги, я это понимаю. Даже если он не совсем законно хочет заработать, я тоже понимаю. Даже если он ограбил банк, и это я понимаю. Но, слушайте, производить продукт, который наносит вред всем остальным, продукт питания или лекарство – вот этого я уже не понимаю. Я даже не нахожу для этого слов.

И вот я все думаю: а как бороться с этим? Конечно, хорошо, чтобы все знали, что эта компания – вот такая и сякая. Наверное, это действует, больше покупать эти вещи не будут. Но владелец переименует свою компанию, сделает ее другой – и продолжит делать то же самое.

Короче говоря, у меня есть предложение для Государственной думы, проект закона. Закон такой: если поймали какую-то компанию на производстве фальшака, то, если это продукт питания, надо владельца этой компании и совет директоров заставить это есть в течение месяца. Кормить вот этим их продуктом. А если они больны и выпускают такое лекарство, то чтобы они принимали свое лекарство в течение месяца (можно увеличить срок до полугода).

Мне думается, что это может иметь воздействие. В общем, я очень просил бы господ депутатов рассмотреть это предложение. Мне оно кажется действенным гораздо больше, чем штрафы и даже тюремное заключение.

Вот такое у меня предложение. Не знаю, как вы к этому относитесь, но я считаю, что это очень даже неплохо.

* * *

Когда арестовали Ивана Голунова, я был в самолете, летел в Москву. Когда я прилетел и ждал, пока подадут багаж, мне обзвонились разные информационные службы с просьбой дать интервью. Но поскольку я еще ничего не знал, я так и сказал: «Извините, я ничего не знаю и не могу комментировать то, что мне неизвестно, позвоните завтра». И назавтра позвонили.

К этому времени я, начитавшись и наслушавшись по поводу ареста Голунова целый воз всего, понимал, что ему просто решили отомстить за его журналистскую деятельность какие-то люди. Отомстить ему решили люди, которые, на мой взгляд, считают себя выше закона, люди, не боящиеся наказания, потому что они считают себя хозяевами жизни. Ну и я понимал, что должен высказаться.

И тут заговорил внутренний голос, такой подленький, трусливый и бессовестный: «Может не надо, а? А то кто его знает, что может быть. А вдруг не понравится кому-то…»

Знаете, я прожил тридцать лет в Советском Союзе, и все тридцать лет во мне жил страх, что не то скажу, не так скажу, не с тем человеком буду общаться, не то буду читать. Все эти тридцать лет я был невыездным, потому что я отказался сотрудничать с КГБ. Словом, страх внедрили в меня, и не только в меня, а в общем более или менее во всех.

Но были те, которые страх этот преодолевали, – это были диссиденты. На мой взгляд, это были герои. Но я диссидентом не был.

Потом все изменилось и, как мне казалось, я тогда избавился от страха. Но я ошибся, сидит эта сволочь, не уходит никуда. Нет, я конечно высказался по поводу Ивана Голунова. Я сказал, что его арест – это плевок в лицо журналистов, что я не люблю, когда плюют в лицо, это я сказал. И я счастлив, что я сказал свое слово и что так все произошло, что было возмущение и требования, что добились освобождения Голунова. Но страх все-таки сидит.

Глава Чеченской республики Рамзан Кадыров высказался в том духе, что не надо давить на следствие, оно само разберется. Я бы хотел спросить его, причем без подтекста и без иронии: как вы думаете, господин Кадыров, вот если бы не было такого мощного солидарного выступления журналистов, и не только журналистов, освободили бы Голунова? Уволили бы двух генералов МВД? Начали бы расследование по поводу тех, кто непосредственно арестовал Голунова?

Задаю этот вопрос, а внутренний голос мне говорит: «Может, не надо, а?»

* * *

Ну что же, наступило время прощаться до октября, потому что мой телевизионный сезон закончился. Вообще сезон был крайне интересный для меня, и я его запомню по разным вещам.

Прежде всего я его запомню финальной частью первенства мира по футболу, которое проходило у нас в России. Оно было проведено абсолютно блестяще, да и атмосфера была исключительная – ни одного неприятного инцидента. И несмотря на то, что были тысячи и тысячи болельщиков, а это люди, так сказать, с характерами, которые приехали из самых разных стран, оказалось, что мы просто одна большая семья. Я подумал тогда, что если бы мир мог быть таким, какой была тогда Москва, то, конечно, жилось бы нам намного лучше. Это было замечательно, Россия показала свое самое лучшее и привлекательное лицо, да и сборная сыграла гораздо лучше, чем многие ожидали. В общем – браво.

Пожалуй, этот сезон мне запомнится еще тем, как мы – журналисты и не только журналисты – сумели добиться справедливости для Ивана Голунова. Это была демонстрация того, что если мы действуем вместе, если мы убеждены в своей правоте и выступаем заодно, не каждый сам по себе и не только для себя, но и для других, то мы можем добиться очень и очень многого. Это была иллюстрация того, как это можно сделать.