Повод для оптимизма? Прощалки

Если бы спросили меня, поддерживаю ли я идею возвращения памятника Дзержинскому, то прежде чем ответить, я задал бы вот какой вопрос: «А кто такой был Феликс Эдмундович Дзержинский?» Это был страстный, чтобы не сказать фанатичный, революционер, который, несомненно, укрепил позиции Ленина и большевистской партии казнями не только врагов, противников этой власти, но и совершенно невинных людей. Именно он создал первые в истории концлагеря, именно он сыграл важную роль в приходе к власти Сталина, что в свою очередь по сути дела отправило на свалку в общем-то замечательные идеи социализма и превратило Россию, имевшую после Февральской революции шанс стать подлинной европейской демократией, в тоталитарную диктатуру, которая получила название СССР.

Следовательно, для тех, кому дорог Сталин, для тех, кто жаждал возвращения советской власти, с очередями, дефицитом, с ГУЛАГом, всесильным КГБ, железным занавесом и прочими прелестями, которые имеют либо прямое, либо косвенное отношение к самому Феликсу Эдмундовичу, возвращение его статуи – дело желанное.

Для тех же, которые считают, что советский строй, сформированный такими деятелями, как Ленин, Сталин, Дзержинский, и целым сонмом людей поменьше, нанес России колоссальный ущерб и по сути своей был античеловечным, в чем-то даже преступным, возвращение этого памятника является не только неприемлемым, но и знаковым в самом мрачном смысле этого слова. Я отношусь к последним.

* * *

Вообще я собирался поговорить об импортозамещении, которым не стоит слишком увлекаться. Знаете, как в свое время Хрущев похвалил кукурузу, и все принялись сажать ее всюду так, что потом не было даже хлеба, пришлось вводить карточки на хлеб на юге страны. Я собирался об этом более подробно поговорить. Но перед тем как поехать на работу, я читал газету The New York Times и узнал о деятельности одной организации, которая называется «Последний адрес».

Я как-то рассказывал о том, как в Германии возникло движение, смысл которого – увековечить память жертв гитлеризма. Немцы стали выяснять, не жили ли в их квартирах люди, которых потом арестовывали и уничтожали в лагерях. Конечно, это в основном были евреи, жертвы холокоста. Ну и обнаружив такие случаи, они стали заказывать специальные металлические плашки, где были фамилии и имена этих людей, даты рождения и другие подробности. И потом эти металлические плашки вбивали в тротуар около домов, где эти люди когда-то жили. И таких памятников, можно сказать, сейчас в Германии много тысяч.

Так вот выясняется, что у нас есть нечто подобное. Организация «Последний адрес» выясняет, где жил человек до того, как был арестован. Потом наносят на металлическую плашку его имя и фамилию, год рождения, год, когда его убили или когда он умер в лагере, и прибивают эту табличку к стене дома, в котором он жил. Это жертвы советского строя, жертвы сталинизма. И это делается только с согласия всех жильцов этого дома и только для тех, кто потом были реабилитированы.

По-моему, это замечательное дело. Мы должны помнить об этих несчастных и ни в чем не повинных людях. Ведь неизвестно даже, где лежат их останки. Конечно, мне странно, что я прочитал это в The New York Times, а не в какой-то российской газете. Может, где-то и было написано, но я точно могу сказать, что в российских СМИ этот вопрос никак не поднимался, не была подхвачена эта идея, ее не сделали привлекательной для широкой аудитории. А мне кажется, что следовало бы. Может быть, вы придадите этому делу дополнительный импульс? Подумайте.

* * *

Я провел прошлую неделю в Санкт-Петербурге, куда меня пригласили возглавить жюри прессы на международном кинофестивале «Послание к человеку». В этом году этому фестивалю исполнилось двадцать пять лет, и, конечно, ожидания были повышенные. И на мой взгляд, эти ожидания вполне оправдались.

Это фестиваль документальных фильмов, как полнометражных, так и коротких. Было очень много интересных работ, но один фильм стоял совершенно особняком и лично на меня произвел сильнейшее впечатление. Этим фильмом открывался фестиваль (а открытие состоялось на Дворцовой площади). И вот на гигантском экране, расположенном на Дворцовой площади, где собралось порядка двадцати тысяч человек, показали этот фильм. Название его – Human, на русский перевели как «Человек». Это работа французского фотографа и режиссера Яна Артюса-Бертрана, и он этим фильмом попытался ответить на вопрос: а что делает нас людьми? Вообще, что такое человек? И в поисках ответа он вместе со своими помощниками побывал в семидесяти с лишним странах и провел порядка трех тысяч интервью. И кроме того, сделал поразительные съемки с воздуха, с воздушного шара, показав невероятную красоту той планеты, на которой мы с вами живем.

Это совершенно потрясающий фильм. Причем вы не слышите вопросов, а только ответы на них, и перед вами на экране крупным планом появляются лица людей, и эти люди говорят о любви, о ненависти, о детях, о жизни, о смерти – в общем, они говорят о себе.