Повседневная жизнь масонов в эпоху Просвещения

Связь между музыкой и архитектурой — двумя дочерьми геометрии — подчеркнута еще в преамбуле устава: «Геометрия, мать всех искусств и наук, справедливо считается самой выдающейся из всех вещей и великой честью для народов, с особым усердием поощрявших и развивавших ее не только ради своей вящей славы, но и ради познания и использования невероятных преимуществ, связанных с ее изучением. Музыка и Архитектура, счастливые порождения Геометрии, настолько похожи, что есть все основания считать их неразлучными сестрами-близнецами. <…> Раз Гармония оказывает такое влияние на наши страсти, очаровывая наши чувства, пусть руководит и нашими деяниями, управляя ими через социальные добродетели, кои суть Дружба и Верность».

При всем том Аполлоновское общество не было масонской ложей, иначе ей пришлось бы испрашивать «патент» у Великой ложи Лондона. Впрочем, первые восемь членов этого общества уже состояли в ложе, собиравшейся в таверне под вывеской «Голова королевы» на Холлис-стрит. Однако вскоре музыкальное общество стало вести себя как настоящая масонская ложа, посвящая, например, в степень мастера (привилегия лож, обладающих патентом), в результате чего у него возник конфликт с Великой ложей Лондона и оно прекратило свое существование весной 1727 года.

В состав первых французских лож входили самые известные музыканты, например Жан Филипп Рамо. В одной только ложе Кусто-Вильруа (ее члены известны, потому что ее журнал был изъят полицией) состояли пять выдающихся музыкантов, в том числе Луи Никола Клерамбо, органист церкви Святого Сульпиция и Королевского института благородных девиц в Сен-Сире, композитор Жак Кристоф Нодо и его сын Жан Пьер Гиньон, придворный композитор Пьер Желиот.

Англичанам подражали во всем, поэтому и во Франции быстренько создали (1725) концертное общество масонской направленности — Духовный концерт, просуществовавшее до 1780 года. Его сменило Олимпийское общество при Олимпийской ложе совершенного уважения; оно, в частности, заказало «брату» Йозефу Гайдну шесть «парижских» симфоний. Некоторые масонские ложи поставляли артистов для музыкальных обществ, и наоборот, музыканты становились членами братств. Сборы от концертов, устраиваемых масонами, шли на благотворительные цели.

В отличие от Англии, где профессия музыканта уже давно считалась почетной (члены Королевской капеллы именовались джентльменами), во Франции к ним относились так же, как к комедиантам, причисляя к разряду шутов. Музыканты, в особенности скрипачи (скрипка считалась вульгарным инструментом), стремились вступить в масонские ложи, чтобы почувствовать себя равными дворянам — это льстило их самолюбию. К тому же там можно было найти себе знатного покровителя, что имело немалое значение.

В России музыкантов ценили, хотя и не превозносили до небес. (Императрица Екатерина II как женщина культурная и «передовая» почитала своим долгом приглашать зарубежных музыкантов и отсиживать положенное время в опере, не получая, впрочем, от этого никакого удовольствия — у нее не было музыкального слуха.) В марте 1785 года в петербургской ложе Урании при большом стечении народа исполнялась оратория, сочиненная одним из «братьев с талантами». А ложа Малого света в ознаменование заслуг двух своих «музыкальных братьев» решила повысить их в степени даром. Правда, в более высокий ранг возвели лишь одного, другому выдали денежное вознаграждение.

В Англии композиторы Майкл Фестинг, Эдвард Перселл, Томас Арн, Уильям Бойс и Георг Гендель основали в 1738 году Фонд поддержки музыкантов, находящихся в бедственном положении, и их семей. Впоследствии этот фонд будет преобразован в Королевское музыкальное общество. Благотворительная направленность фонда созвучна с масонскими принципами; доподлинно известно, что Томас Арн (1710–1778) состоял в братстве «вольных каменщиков». Он прославился песней «Правь, Британия, морями» из «Балета Альфреда» и тем, что первым потребовал авторские права на публикацию своих произведений.

В Версальском замке действовало несколько масонских лож, состоявших из музыкантов. В братство посвятили известных певцов-кастратов Жозефини и Крешенти-ни, пользовавшихся бешеной популярностью. «Увидеть свет» там смог и Жозеф Болонь (1745–1799), более известный под именем шевалье де Сен-Жоржа. Сын французского аристократа и чернокожей рабыни, он приехал во Францию из Гваделупы, прославился как музыкант и композитор и дирижировал самыми прославленными оркестрами Франции и других стран Европы.