Повседневная жизнь царских губернаторов. От Петра I до Николая II

Павел I расправлялся с нерасторопными губернаторами быстро и без всяких хлопот. Достаточно было шефу драгунского полка, расположенного на т.н. сибирской линии, генерал-майору князю Адоевскому доложить императору, что тобольский гражданский губернатор Д.Р.Кошелев (1797—1802) отказался поправить ветхие казармы для его полка, как последовал высочайший указ не выплачивать губернатору жалованье до тех пор, пока казармы не будут приведены в надлежащий порядок. Думаем, эта мера сразу возымела действие. Вот бы применить её и в наше время!

В 1803 году, в царствование Александра Благословенного, вышел указ, чтобы в губернских городах не было домов, крытых соломой и чтобы начальство приняло все меры «к искоренению такого безобразия, соединённого с опасностью для пожаров». Тамбовский губернатор Александр Борисович Палицын «взял под козырёк» и отдал приказ полиции снять все соломенные крыши в Тамбове. Скоро город предстал во все своей наготе – по Тамбову будто ураган пронёсся и побросал все крыши с домов наземь. Скоро выяснилось, что на другие виды кровли, а именно на железо, у жителей города средств не было. Либеральный император и послушный губернатор помочь этому горю никак не могли. Пришлось снова крыть дома соломой… А в 1804 году в городе случился пожар, и большая его часть сгорела.

По инициативе Державина с обывателей Тамбова на мощение улиц была собрана солидная по тем временам сумма – 140 тысяч рублей – и заготовлен бутовый камень. И что? Гаврилу Романовича местные казнокрады в союзе с генерал-губернатором И.В.Гудовичем и генерал-прокурором с места прогнали, но о том, чтобы продолжить его начинание, и пальцем не шевельнули. Камень, мозоля глаза целой дюжине губернаторов, пролежал без движения целых 40 лет до 1822 года. А в 1804 году в городской грязи чуть не утонул архиерей Феофил.

То же самое с освещением города: фонарные столбы к началу правления Александра I все сгнили и вместе с фонарями упали на землю, и ни одному губернатору не пришло в голову распорядиться поднять их и поставить на место. Темнота в городе самым эффективным образом открывала простор для беспрепятственных разбоев, грабежей и воровства. В довершение картины, нарисованной всё тем же тамбовским краеведом, тамбовские жители спокойно вывозили навоз со своих дворов к собору, а то и просто сбрасывали его с высокого берега в Цну.

Неприглядный вид Тамбова был притчей во языцех. Слухи об этом достигли Петербурга, и министр внутренних дел В.П.Кочубей (1768—1834), человек честный и деятельный, в 1805 году отправил в Тамбов ревизора г-на Виена. На ревизора особенное сильное впечатление произвело состояние губернской тюрьмы, в частности, положение колодников, помещённых в две тесные сырые камеры. В них не только варили пищу для заключённых, но и оставляли места для заразных больных и рожавших женщин.

В ответ на подробный рапорт Виена Кочубей сделал (бывшему тобольскому) губернатору Дмитрию Родионовичу Кошелеву запрос: мол, не соблаговолите ли, Ваше Превосходительство, объяснить нам причины такого грустного положения в заведениях, «на пользу человечеству устроенных». Ответ Кошелева поражает своей беспрецедентной наглостью: он-де в момент ревизии г-на Виена находился в отъезде в городе Липецке, «следовательно, беспорядки в приказе общественного призрения прошли помимо него»43. Кроме того, рапортовал губернатор, виноват во всём нерадивый губернский прокурор. На этом инцидент был «исперчен». Плут и головотяп Кошелев «отписался» и оправдался, а в приказе общественного призрения, то бишь, в тюрьме, всё осталось по-прежнему.

Вообще Кошелев был ещё «той штучкой».

В 1805 году к нему с рапортом обратился врач Риккер и доложил, что продаваемая из местных погребов вино вызывает у её потребителей странные колики, что, по его мнению, указывает на то, что в напиток продавцы подмешивали вредные или ядовитые вещества типа сурьмы, купороса или янтарного масла. Аналогичные случаи Риккер уже обнаруживал в г. Шацке, и врач уговорил губернатора назначить следственную комиссию. Комиссия в составе врачебного инспектора О. Гирша и городничего майора Клементьева освидетельствовали винные погреба и нашла все вина хорошими. «А систематические колики», – глубокомысленно докладывала врачебно-полицейская комиссия Кошелеву, – «быть может, происходят от излишнего употребления тех виноградных вин или по несходству в сложении тела для употребления оных». Колики, по Кошелеву, были не у всех пьющих, а только у тех, у кого сложение тела не было подготовлено к отраве. На этом дело и закончилось.