Повседневная жизнь во времена трубадуров XII—XIII веков

Мои сеньоры! Эта песнь писалась для людей…
Живой александрийский стих был образцом для ней,
Чтоб мог ее пересказать сказитель-грамотей.
Начнем же. Ересь поднялась, как гад со дна морей
(Господь ее да поразит десницею своей!),
Попал весь Альбигойский край в охват ее когтей —
И Каркассонн, и Лорагэ. Легли по шири всей —
От стен Безье до стен Бордо — следы ее путей!
К неложно верящим она пристала как репей,
И были там — я не совру — все под ее пятой.
Сам папа римский сник от бед и потерял покой,
И весь его богатый клир охвачен был тоской,
Ведь ересь с каждым днем росла, являя облик свой.
Немало пастырей святых отправилось на бой
С Великой ересью! И все пошли туда толпой…
Цистерцианский орден был там первой головой.
Там проповедовал Осма (старик, прелат святой),
А супротив болгарин был, поклонник веры злой,
На каркассоннских площадях перед толпой людской.
Из Арагона сам король там был со свитой всей,
Но удалился он, едва почуял смысл речей,
И о коснеющих во лжи, узнал он гонор чей,
Послал в Ломбардию письмо — в Рим, для святых властей.
Скажу, коль Бог благословит, что эти люди злей,
Чем яблоко грызущий червь, гнилых плодов гнилей,
Ведь слышим мы уже пять лет их непотребный лай.
Совсем у Господа от рук отбился этот край!
Чем в схватке яростней глупцы, тем ближе бездны край,
Ведь им, пока идет война, не будет, так и знай,
Пощады на земле.

ЛЕССА 4

Аббат цистерцианцев (тот, кого Господь любил),
Носивший имя брат Арнаут, опорой братьям был
(Тем, что отправились пешком или на мулах пыл
Сбивать с упорствующих в лжи и с тех, кто в ересь впал).
Но хоть словами каждый брат упрямцев побивал,
Сей люд свою неправоту ни в чем не признавал!
Пейре де Кастельно тогда Господень путь привел
В Прованс, где он своим трудам последний счет расчел
С Тулузским графом и того от Церкви отлучил,
Ведь граф соседей разорял и грабежи чинил.
Но графский конюший один все в темноте бродил
И, сердцем злобу возлюбя, от графа милость ждал.
Он свой предательский кинжал прелату в бок всадил,
Убил де Кастельно, затем, дурных наделав дел,
Избрал убежищем Бокэр, лен графа и удел.
Но перед смертью к небесам всё руки возводил
Благочестивый Кастельно и Господа просил,
Чтоб неразумному слуге тот смертный грех простил;
И перед Богом и людьми убийство отпустил.
Он причастился, лишь петух вновь утро возвестил;
Его душа слетела с уст, лишь край небес зардел, —
И всемогущий наш Господь ее в раю призрел.
Над мертвым телом в Сен-Жиле всю ночь огонь горел,
И на святых похоронах весь клир молитвы пел.

ЛЕССА 5