Повседневная жизнь во времена трубадуров XII—XIII веков

Когда известье, что легат заколот, в Рим пришло,
То папа чуть не умер сам, узнав про это зло,
Печаль, испытанную им, представить тяжело.
К святому Якову воззвал, оставив все дела,
Святейший папа — и к Петру, чья в раке плоть была, —
И для анафемы свечу возжег, взяв со стола.
Цистерцианец брат Арнаут, чье сердце горе жгло,
Там был, а также латинист и клирик мэтр Мило,
Двенадцать кардиналов вкруг, склонив в тоске чело.
Там и подписан был указ, на деле злой зело,
По коему людей, что кур, взрезали на земле —
И знатных девушек, и дам! Уж не найти в золе
От них ни юбки, ни плаща, ни броши, ни колье
От стен далекого Бордо до башен Монпелье,
Поскольку папа приказал те земли сжечь дотла.
Вот так об этом рассказал магистр Понс де Мила,
Которого послал король, властитель Тюдела,
Сеньор Памплоны, господин и в замке Эстелла,
И лучший рыцарь среди всех, садившихся в седло.
Что знал султан Мирамелис, коли на то пошло!
Альфонс и Педро, короли, поправ врагов тела,
Сломали копий без числа, за что им и хвала;
О том еще я напишу, взяв, коль пошли дела,
Получше пергамен.

ЛЕССА 6

Когда, потупив взор, аббат Арнаут с колен
Поднялся после всех и встал возле колонн,
Он рек такую речь: «Будь благ, святой Мартин!
Живущим на земле ты, папа, господин…
Пошли скорей приказ на языке латин,
Чтоб с ним и я бы мог уйти от этих стен
В Гасконь и Перигор, Овернь и Лимузен,
И славный Иль-де-Франс, сам королевский лен,
Поскольку время мстить, поставив злу заслон.
Пускай ничьей души не тронет вражий стон
От той земли до той, где правил Константин.
А если в ратный строй не встанет паладин,
На скатерти он есть не будет и в помин,
Ни пробовать вина, ни одеваться в лён,
И гроб его вовек не будет освящен».
И согласились все с тем, что промолвил он,
Советчик умудренный.

(Штурм и взятие Безье)

ЛЕССА 18