Поздняя греческая проза

8. Получив сверх ожиданья и поцелуй и свидание с Хлоей, Дафнис подсел поближе к огню; снявши с плеч, положил на стол голубей и дроздов и рассказывать стал, как, соскучившись дома сидеть, он пошел на охоту и как наловил силками одних, клеем других, жадно летевших на ягоды мирта и плюща. Все его похвалили за то, что он не сидит сложа руки, и заставили поесть из того, что собака схватить не успела; а вино разлить Хлое велели. Радостно всем она поднесла, Дафнису ж после всех: она в шутку делала вид, что сердита на него за то, что хотел он, пришедши сюда, уйти, ее не видавши. Но все же, прежде чем ему поднести, сама отпила, а затем уж ему подала. Он же, хотя его жажда томила, стал пить медленно и, медля так, наслажденье свое усиливал.

9. Быстро стол опустел, на нем не осталось ни мяса, ни хлеба. Тогда все, кто сидел за столом, стали расспрашивать, как поживает Миртала с Ламоном; они называли счастливыми их за то, что судьба им послала такого кормильца на старость. И рад он был похвалам; ведь их слушала Хлоя. Когда же его не пустили домой, говоря, что назавтра Дионису жертву хотят принести, то от радости он их самих вместо Диониса чуть было поклонением не почтил. Тотчас он вынул из сумки много медовых лепешек и пойманных птиц. На славу их к ужину приготовили, снова поставили кратер с вином и снова огонь разожгли. Быстро ночь наступила, и снова пошло пированье; а потом всякие предания рассказывать стали, песни петь и, наконец,"! пошли на покой — с матерью Хлоя, Дриас с Дафнисом. И не было Хлое никакой иной отрады, кроме мысли, что наутро она Дафниса снова увидит; а Дафнис ничтожною радостью радовал сердце: счастлив он был уже тем, что лежал рядом с Хлои отцом. Он его и обнимал и часто целовал, в дремоте представляя, что это он делает с Хлоей.

10. День наступил; на дворе был ужасный мороз, и северный ветер все леденил. Встали все от сна, годовалого барана принесли в жертву Дионису и, разведя сильный огонь, стали готовить пищу. Пока Напа хлебы пекла, а Дриас жарил барана, Дафнис и Хлоя, свободный момент улучив, выбежали из двора туда, где рос плющ. Вновь поставив силки и намазав клеем ветки, снова они наловили немало птиц. Были для них наслаждением непрерывные поцелуи, и сладка была им беседа. — Для тебя ведь, Хлоя, пришел я сюда. — Знаю я, Дафнис. — Из-за тебя ведь гублю я этих несчастных дроздов. — Что же я сделать должна для тебя? — Помнить обо мне! — Помню, нимфами клянусь, которыми клялась в нашей пещере; туда мы вернемся сейчас же, едва только снег растает. — Но снега так много, Хлоя! Боюсь я, как бы раньше, чем снег, я сам не истаял. — Мужайся, Дафнис; солнце сильно уже пригревает. — О если бы было оно горячо, как огонь, что сожигает мне сердце. — Ты все шутишь и хочешь меня обмануть. — Нет, никогда, козами теми клянусь, клясться которыми сама ты меня заставляла.

11, Так, словно Эхо, откликалась на речи Дафниса Хлоя. Тут Напа за ними послала, и они прибежали, неся с собою добычу гораздо обильней вчерашней. И Дионису совершив возлиянье из чаши, они приступили к трапезе, головы плющом увенчав; а когда пришла пора, восхвалив Иакха и восклицая: "Эвор!" — они отпустили Дафниса домой, сумку его наполнив мясом и хлебом. Дали ему и голубей и дроздов отнести Ламону с Мирталой, говоря, что сами они наловят себе других, пока еще зима продолжается и пока ягод на плюще хватает; и Дафнис ушел, расцеловав всех, а Хлою последней, с тем, чтоб остался на губах у него чистый ее поцелуй.

И не раз еще ходил он к ним этой дорогой, придумывая иные предлоги. Так что и зима не совсем оказалась для них лишенной любви.

Афиней. Пир софистов

Афиней из Навкратиса — автор энциклопедического труда в 15 книгах "Пир софистов", дошедшего до нас скорее всего в сокращенном виде. Сочинение представляет собой ценнейший источник разнообразных сведений об античном мире, подчас уникального характера, и любопытный образец поздней греческой литературы. Сведений о жизни Афинея не сохранилось.

1.1 [Введение]

1. Афиней — создатель этой книги; рассказ в ней он ведет, обращаясь к Тимократу; ее название "Пир софистов".

Предметом рассказа служат пиры римлянина Ларенсия, человека очень богатого, который приглашает к себе самых сведущих во всех науках людей. Автор не оставил без упоминания ни одной интересной беседы из тех, что там велись. Он включил в книгу рассуждение о рыбах, о том, как их подавать на стол, и об их названиях; он рассказал о всевозможных сортах овощей и о разных родах животных, о людях, писавших исторические сочинения, и о поэтах и философах, о музыкальных инструментах и о бесчисленном множестве видов шуток, о разнообразных кубках и о богатствах царей, о размерах кораблей и еще о стольких других вещах, что их и вспомнить нелегко и не хватило бы дня перечислять все в отдельности. Порядок беседы — лишь отражение обилия трапезы, а построение книги повторяет порядок беседы.