Поздняя греческая проза

Все это и еще многое другое говорил Рувим, увещевая их и пытаясь удержать от братоубийства. Когда же он увидел, что те ничуть не смягчаются от его слов, а, напротив, спешат выполнить задуманное, то стал советовать им совершить убийство не столь злодейским способом. Лучше было бы, конечно, сказал он, послушаться его первого совета, но раз они настаивают на гибели брата, то пусть последуют тому, что он советует теперь" и тогда вина их не будет столь велика. Они осуществят свое желание, но иначе, большей легкостью, насколько возможно в подобных обстоятельствах. Он стал просить их, чтобы они не налагали сами рук на брата, а бросили его в близлежащий колодец и предоставили ему там умереть — та хоть польза будет им от этого, что они не осквернят рук своих. И когда они согласились, Рувим взял юношу, обвязал его канатом и осторожно спустил в колодец, в котором почти не было воды. Вслед за тем он отправился на поиски новых пастбищ.

Между тем Иуда, другой из сыновей Иакова, увидел арабских купцов из племени измаильтян[20], везущих в Египет пряности и сирийские товары из Галаада[21]. И после ухода Рувима он стал советовать братьям вытащить Иосифа и продать арабам — ведь тогда тот окажется в самых отдаленных местах и умрет на чужбине, а они таким образом будут чисты от скверны. И по его совету они извлекли Иосифа из колодца и продали купцам за двадцать мин. А было ему тогда семнадцать лет от роду. Когда же настала ночь, Рувим отправился к колодцу, чтобы втайне от братьев спасти Иосифа. И не слыша ответа на свой зов, он испугался, что после его ухода братья погубили Иосифа, и стал упрекать их. Когда же они рассказали ему, что произошло, скорбь Рувима стихла.

Поступив так с Иосифом, братья стали думать, как избежать подозрений отца. И они решили взять платье, в котором Иосиф пришел к ним и которое они сняли с брата, опуская его в колодец, разорвать это платье, замарать кровью козла, принести к отцу и показать ему, чтобы он счел Иосифа растерзанным дикими зверьми. И сделав так, они пришли к старцу, уже узнавшему, что с сыном стряслась какая-то беда, и сказали, что не видали Иосифа и не знают, что с ним случилось. Они нашли только Это окровавленное и изорванное платье и подозревают, что тот повстречался с дикими зверьми и погиб, если только в этом платье он вышел из дома. А Иаков, еще питавший слабую надежду, что юноша уведен в плен, оставил и эту мысль. Он признал одежды, в которых послал Иосифа к братьям, и, видя в этом явное свидетельство его смерти, стал оплакивать сына, считая его отныне мертвым. Он думал, что дикие звери растерзали Иосифа на пути к братьям, и ему было так тяжко, словно он лишился единственного сына, и не мог он радоваться, глядя на остальных детей. И сидел он, облекшись во вретище, и столь сильно горевал, что утешения детей не приносили ему облегчения, а изнеможение не могло утишить скорби.

4. Иосифа купцы продали, и купил его египтянин Потифар, поставленный над поварами царя Фараона. Он относился к Иосифу с всяческим вниманием; юноша воспитывался как свободный человек, жил лучше других рабов и надзирал за домом хозяина. Но, вкушая эти блага, Иосиф не оставил с переменой участи присущей ему добродетели. И он показал, как благоразумие может одержать верх над житейскими превратностями, если сохраняет свою силу и не ослабевает перед временной удачей.

Дело в том, что жена его господина влюбилась в него за его красоту и за уменье, с каким он исполнял свои дела. И решила она, что, открывшись Иосифу, легко убедит его вступить с ней в связь, ибо он сочтет за счастье, что госпожа пожелала его. При Этом она думала лишь о его рабском положении, а не о нраве, который он сохранил неизменным, несмотря на перемену участи. Когда же она открылась ему, убеждая его сблизиться с ней, он отверг ее желание, считая нечестивым удовлетворить его и тем самым оскорбить хозяина, оказавшего ему столь высокие милости. Он призывал ее сдержать свою страсть, думая, что, лишившись надежды, она избавится от желания. Пусть не надеется она утолить это желание — он скорее претерпит все, что угодно, чем повинуется ей. Хоть и не следует рабу противиться в чем-либо своей госпоже, он все же полностью будет оправдан, ослушавшись подобного приказания. А она, не ожидая сопротивления Иосифа, еще сильнее воспылала любовью и, непрестанно мучимая пагубной страстью, решила еще раз повторить свою попытку.