Поздняя греческая проза

22. Прими эти надгробные возлияния, которые я делаю в твою память у реки Мелан;[662] справедливо ли ее воды получили древле это имя, знают те, кому прежде довелось посетить ее берега, мне же она ныне воистину кажется черной и мрачной, более зловещей, чем Коцит и Ахеронт; коварный демон, словно нарочно, позаботился о том, чтобы все было похоже на сцену из трагедии — место, время, весть о несчастье. Ночь была временем, Мелан — местом действия, вестью — смерть Руфина. Посреди всего Этого отец стенает и пишет свою речь, деля часы между трудами и плачем. (23.) А ты, сын мой, навсегда ушел туда, куда увел тебя демон. Из-за своего отца, быть может, ты обретаешь бессмертие и, пребывая вместе с богами в горних высях, будешь взирать оттуда на землю, играя с Эротом, предаваясь веселью с Гименеем, с Бранхом пророчествуя, преисполняясь священным вдохновением с Трофонием. Ведь едва ли такой душе суждено сойти в подземные пределы, а не присоединиться к сонму богов. Я почту тебя погребальными играми, а имя твое передам потомству — этим я покажу себя более сильным, чем демон: тело Руфина достанется ему, душа — небесам, а слава — человечеству.

Император Юлиан

Император Юлиан, по прозвищу "Отступник" — глава антихристианского лагеря, осуществлявший свою религиозную борьбу также средствами литературы и публицистики. Автор речей различных жанров, писем, посланий, памфлетов, сатир, главнейшие из которых связаны с его попыткой реставрации язычества.

Письма

Письмо 5

Экдикию, префекту Египта .

Хотя ты и но пишешь нам о прочих делах[663], однако об Афанасии[664], этом противнике богов, должен был сообщить, тем более что тебе уже давно известно наше ясно выраженное мнение о нем.

Клянусь великим Сараписом, если до наступления декабрьских календ этот враждебный богам Афанасий не будет изгнан из города, а еще лучше из всей земли Египетской, я накажу подчиненных тебе служащих, взыскав с них сто литр золота.

Ты ведь знаешь, что я не тороплюсь выносить приговор, но, вынеся, я еще менее склонен его отменять. Мне крайне прискорбно, что в своих сочинениях он не скрывает презрения ко всем богам. Из всех твоих действий я ни о чем не услышал бы с таким удовольствием, как о том, что Афанасий, этот нечестивец, уже изгнан из пределов Египта, он, дерзнувший в мое правление окрестить несколько знатных эллинских женщин. Итак, .да будет он изгнан.

Письмо 6

Атарбию .

Клянусь богами, я не хочу ни убивать галилеян, ни подвергать их пыткам вопреки справедливости, ни причинять какое-либо иное зло. Однако у меня нет сомнений, что надо отдавать предпочтение людям, чтущим богов. Ведь из-за безумия галилеян едва не погибло всё, и лишь по милости богов все мы сохранили жизнь. Поэтому надо отличать тех, кто чтит богов, — как отдельных людей, так и целые города.

Письмо 9

Автократор Цезарь Юлиан Великий Август — александрийцам.

Если вы и не почитаете Александра, основателя вашего города, и даже Сараписа, истинно великого бога, то могут ли быть безразличными для вас общее благо, человечность и чувство долга? Я добавлю: и уважение к нам, кого все боги, и первым великий Сарапис, поставили законным властителем над всем миром.

Поэтому именно нам и подобало расследовать, кто обошелся с вами несправедливо. Но вас обуяли гнев и бешенство, которые, лишая рассудка, обычно ведут к злодеянию; ибо, сдержав первый порыв и приняв хорошее решение, вы затем всё же совершили беззаконие и не постыдились всем народом дерзнуть на такой же проступок, за который справедливо порицали других.

Отвечайте мне во имя Сараписа, за какие преступления вы разгневались на Георгия?[665] Вы скажете, разумеется, что он восстановил против вас благочестивейшего Констанция, а затем ввел войско в хранимый богами город, причем стратег Египта захватил исполненный святости храм бога, расхитив изображения, приношения и все украшения храма.

И когда вы справедливо вознегодовали и пытались заступиться за бога, вернее — за его сокровища, этот стратег дерзнул несправедливо, незаконно и нечестиво послать против вас гоплитов, очевидно боясь скорее Георгия, нежели Констанция, если только Этот стратег относился к вам как справедливый и уважающий законы человек и не был уже давно склонен к тирании.

Из-за всего этого, разгневавшись на Георгия, врага богов, вы, не раздумывая, осквернили священный город, тогда как приговор надо было произнести над Георгием. Ведь тогда не было бы ни убийства, ни беззаконных действий, а только справедливый суд, который охранил бы ваше благополучие, покарал виновного и вразумил всех тех, кто пренебрегает богами и нисколько не заботится о процветании городов и народов, но, напротив, полагает, что лишь жестокостью можно укрепить свою власть над ними.