Поздние ленинградцы. От застоя до перестройки

Эдуард Хиль: «Это же известная хохма, когда приходят к музыкантам (а музыканты играли только, может быть, джаз) – исполните, пожалуйста, Брамса. Они отказываются. Человек подходит и говорит: плачу сто рублей. Говорят: да не можем. Он подходит: плачу триста рублей. – Да не можем! – Тысячу рублей плачу! – Они забирают деньги. Так, ребята, приготовились: брамс-та-та-та, брамс-та-та-та».

Николай Резанов: «Заказывали абсолютно разные песни, даже заказывали классический репертуар, популярный, допустим, Чайковского „Танец маленьких лебедей” часто звучал, полонез Огинского. Эстрадные песни, которые стояли в рапортичке, которые пели по радио: допустим, Юрий Антонов, или Эдуард Хиль. Очень были популярны, песни из кинофильмов. Когда вышел кинофильм „Генералы песчаных карьеров”, эта песня – супершлягер во всех ресторанах, и за нее, естественно, платили деньги. Суммы, росли от года в год: допустим, если в начале 70-х сумма составляла от 3 максимум до 5 рублей, то уже вот в 80-х это уже было 15, а потом и 25 за песню».

Вадим Розмаринский: «Я заказывал музыку. Стоило это от 5 до 10 рублей. В основном Макаревича. Тогда он был маленько запрещен, а в ресторане можно было послушать. Просто подходил и отдавал барабанщику. Всегда барабанщику. Ну, может быть, потому, что он сидит и у него рядом копилка. А другие, кто с гитарой стоит, он же не будет рюкзак за плечами носить, с этими деньгами».

Николай Резанов: «Подошел один клиент заказывать, дает 2 рубля, а у нас тот, который принимал заказ, говорит: „Ты чего даешь 2 рубля? Нас же 6 человек. Два-то на 6 не делится”. Он говорит: „А сколько делится?” – „5”».

Впрочем, не всё было столь радужно. Репертуар ресторанных музыкантов подлежал цензуре, а некоторые мелодии просто запрещались.

Николай Резанов: «Особой популярностью пользовалась песня „Ах, Одесса”, слова народные, а музыка Табачникова. Потом заказывали „Конфетки-бараночки”, какие-то эмигрантские песни, которые доходили на «костях» и на магнитоальбомах, Естественно, возбранялось и запрещалось исполнять так называемый блатной репертуар, песни тюремного содержания, это тоже каралось. Дело в том, что всё равно музыканты как-то изощрялись, поскольку ресторан – это было место, в принципе, заработка».

Алексей Канунников:«На чем мы зарабатывали – на репертуаре, конечно, еврейском, блатном и кавказском. Столик, официантка подходит и говорит: „Вот вам бутылка шампанского”, – или деньги дает: – „Грузинское что-нибудь сыграйте”. Там армяне – армянское „Осеро, серо, Арарат”».