Иль объяснить причины я должна,Зачем, как гада, жалость раздавилаВ душе моей и на смерть осудилаТого, кем даже смерть оскорблена?Ступайте прочь! Я справлюсь и сама.Мужчины стали слишком осторожныИ добродетельны — Уйдите! О,Мне нестерпима даже мысль, что яМогла бы вновь услышать этот голосКоторый, словно яд, сочится в ухоИ замораживает жилы — ВоздухВокруг него готов корой засохнуть,Как гнойный струп на теле прокаженном.Ни дня, ни часу, ни мгновенья жизни!Вам надобны причины? Но языкНе в силах их назвать!
Марцио
Я не привыкРасспрашивать.
Олимпио
Нам хватит кошелька.
Марцио
Но поспешим, ночь слишком коротка.
Гуэрра
Да, да, ступайте. Я среди двораПокараулю. Помните, сомненьеНевыгодно в известном положеньи.
Олимпио
Итак, чтоб не было следов насилья,Мы в глаз его вколотим тонкий гвоздь,Для верности немного ковырнемВ мозгу, и тело сбросим вниз, с балкона.Решетку не мешает обломать:Несчастный случай, — человек упалИ умер сам, от сотрясенья мозга.
Марцио
Довольно болтовни. Идем.
(Направляется к выходу)
Олимпио
ЛунаСегодня в отпуску, свеча нужна.
(Берет свечу и уходит следом)
Гуэрра
Пойду и я. Не бойтесь, лишь стенаОтделит нас на краткое мгновенье —Да, что еще? Постойте, я хотелНапомнить вам, и вдруг забыл.Как душно —Вот грянет гром, и хлынет тяжкий ливень,И затрещать деревья, словно парусНа корабле разбитом —Беатриче!Корабль готов. Я светлой бирюзойИ жемчугом твое осыпал ложе —О, если буря бросится на нас, —Я задушу ее, — мне нет запрета…Нарушу все законы и обеты,Всё растопчу за день один, за час.Ты не уйдешь! Нет в мире преступленья,Перед которым в страхе отступлю,Пусть я жесток, но я тебя люблю,И полюбив — не знаю сожаленья!
Беатриче
Молчи, молчи, и в этот час он смеетНапоминать о плате!
Гуэрра
Это страстьУста мои насильно разомкнула!Но вот — я снова глух и нем. Довольно,Я ухожу. Но помни, я вернусь!