Поздний гость. Стихотворения и поэмы

В трубе большого телескопа
Ученый высмотрел звезду;
Ее маршрут — Земля, Европа.
И вот она в большом саду.

Прелестный шар голубоватый,

Еще в космической пыли,
На нем узор замысловатый
Морей прозрачных и земли,
В пустынной бухте — корабли.

Сбежались дети, закричали

На сотни разных голосов, —
Им няньки строго запрещали
Касаться странных парусов.

И нехотя смотрел на это

Расстроенный городовой, —
Меж роз поломанных — планета
Блистает свежей синевой —

Тогда старуха-от-уборной

Из выскобленного угла,
Прихрамывая, птицей черной
К планете чуждой подошла.

Мигнула выцветшей ресницей

И на глазах у детворы
Вдруг тыкнула вязальной спицей
В склон огнедышащей горы.

Шар дрогнул в пламени лазурном,

Рванулся, откачнулся прочь, —
И между солнцем и Сатурном
Надолго воцарилась ночь.

1944

ДВОЙНИК

Весенний ливень неумелый,
От частых молний днем темно,
И облака сирени белой
Влетают с грохотом в окно.

Земля расколота снаружи,

Сосредоточена внутри, —
Танцуют в темно-синей луже
И лопаются пузыри.

И вдруг, законы нарушая,

Один из них растет, растет,
И аркой радуга большая
Внутри его уже цветет.

Освобождаясь понемногу

От вязкой почвы и воды,
Он выплывает на дорогу,
Плывет в бурлящие сады.

И на корме его высокой

Под флагом трепетным возник
Виденьем светлым иль морокой
Мой неопознанный двойник.

Я рвусь к нему, но он не слышит,

Что я вослед ему кричу, —
Под ним сирень как море дышит,
В своих волнах его колышет
И влажно хлещет по плечу.

1944

ОЧКИ

На письменном столе блистают
Очки в оправе роговой,
Там люди весело взлетают
И падают вниз головой.

Там плещется окно цветное,

И дверь косая, как крыло,
Законам физики назло,
В пространство выгнута иное.

Лучистая цветет среда

Меж нами и заветной дверью, —
Взойдем (иль спустимся) туда,
Навстречу снам и суеверью.

Там ярко оперенный змей,

Предчувствуя грехопаденье,
Покажет чудное виденье
Душе взволнованной твоей.

И в жарком фокусе стекла

Возникнет лик знакомо-странный,
И ваза посреди стола
С букетом зелени туманной, —

И кресло, крытое чехлом,

На спинке тронутое молью, —
Мир, переполненный теплом,
Любовью и привычным злом,
Весь освященный нашей болью.

1944

* * *