Пожалейте читателя. Как писать хорошо

Я написала рассказ «Королева-чучело» – об осеннем школьном параде в Айова-Сити[658]. Воннегуту рассказ понравился, и он сказал мне, что мог бы отправить его в журнал Redbook, но я отказалась. Нетушки, я хотела сделать это сама. Рассказ приняли, это был мой первый опубликованный текст, за который я получила гонорар. Только спустя десяток лет я узнала, что Воннегут заранее прислал в журнал письмо, где сообщал, что такой рассказ должен поступить на рассмотрение редакции, и советовал не проглядеть его. Редакторы пришли в такой восторг, получив от него весточку! Меня очень смутило и устыдило это открытие. Столько лет я всем твердила, что являю собой живое свидетельство: можно напечататься, даже если твой рассказ пришел в редакцию самотеком. Мне так хотелось верить, что мир оценивает человека по достоинствам, а не по связям.

К тому времени, как я подготовила к печати свою первую книгу «Вечеринки и подружки» (она состояла из двух новелл), я решила посмотреть этой несправедливости в лицо и попросить Воннегута написать для этой книги коротенький рекламный отзыв. Вот что он написал: «Очень сильно, изобретательно, до ужаса откровенно». А еще сравнил меня с Сэлинджером, но редактор это вычеркнул.

~

«Из двадцати студентов курса писательского мастерства, – как-то раз сказал Воннегут интервьюеру, – шестеро окажутся поразительно талантливыми. Двое из этих шести могут со временем начать публиковаться».

Что же отличает этих двух от остальных, таких же талантливых?

У них в головах есть что-то помимо литературы. Им придется быть пробивными, разумеется. Они же не будут сидеть и ждать, пока их кто-нибудь «откроет». Они будут требовать, чтобы их прочли[659].

Воннегут восхищался определенного рода нахальством.

«Стояла зима 1967 года, – вспоминает писатель Дэн Глисон, – и я дрожал от холода в одном из этих хлипких домиков под жестяной крышей… в нетерпении ожидая своего первого и единственного занятия у великого Курта Воннегута». Он был студентом-старшекурсником, специализировавшимся на журналистике. Вообще-то он не был записан на эти занятия, однако надеялся туда попасть и показать свои работы. Впрочем, оказалось, что в аудитории заняты все сидячие места. Воннегут предложил ему зайти перед началом следующего семестра: тогда, мол, он включит его в список.