Пожар Латинского проспекта

Оставалось лишь ждать, надеясь, весны-спасительницы, словно ей под силу было что-то изменить! Как тогда, первой после дефолта 1998 года, весной. «Вот той зимой было действительно страшно, — часто в трудные минуты (коих в жизни со мной у ней была пропасть) вспоминала Татьяна. — Ни денег, ни работы, и неизвестно, что там дальше будет». Я учился на рабфаке университета, переставляя, вместе с совсем ещё девочками, вчерашними школьницами, буквы в суффиксах, префиксах и аффиксах, — серьёзное для взрослого «мужичины» занятие!

Татьяна пустила тогда на дело свои сто двадцать долларов, бережно хранимых на поездку в Польшу.

А весной, стоило только дать одно-единственное, чуть отличное от стандартных: «Кладу камины, печи» — объявление в газете («Ремонт печей, устранение дымления каминов, перекладка кафельных печей»), и заказы посыпались, как из рога изобилия. Откуда у людей только деньги брались?! Объявление это, худо-бедно, кормило несколько следующих лет: недорогого, но грамотного мастера передавали с рук на руки.

А вот университет за работой этой и морями (а и выпивонами тоже!) я так и не закончил. Оправдываясь перед другими, но больше себя убеждая: «То, что мне было надо, я там взял».

Были бы дальше лекции Станислава Витальевича — глядишь, он меня бы и удержал…

С глотком крепкого горячего чая, который опять, как и в ту нахлебническую зиму, отдавал стыдливой горечью, Гаврила привычно воспрянул духом. Всё наладится! Даром пропетляв кривыми дорожками, вернулся на то же самое место — ну и что?! Начнём сначала! Всё пойдёт путём — чего руки опускать?! Да и разве так уж впустую все годы были? Напрасна вся та работа, учёба ни к чему? Сын, посмотри, какой замечательный растёт — ты ему так нужен! Сборник рассказов — добрых — живёт, а сколько тебе ещё надо написать!

Я принялся выуживать рукописные объявления из словаря испанского, в котором прятал их от Татьяны: «Так, ты это что — опять?» — «Да нет, нет! Это Слава попросил — ему надо». Без особого тщания вырисовывались они ночью, на кухне («Пойду я, испанский чуть подучу»). К выходным — авось, какой-нибудь дачник, через сугробы, и подгребёт! Или переселенец, для которого дача жилищем теперь стала, внимание обратит. А что от руки и тушью — тоже могло «выстрелить»: многие пенсионеры, из-за кусающихся цен, боялись связываться с «продвинутыми» печниками или фирмами.

Маловероятно, конечно, было, чтобы кто-то затеялся с ремонтом сейчас, за месяц до тепла, но нужно пробовать, надо использовать каждый шанс — нужно действовать. Всё получится!

Тем более, что сегодня была среда…

* * *

Камень в тот день ложился, как песня на душу:

«Но вот исчезла дрожь в руках,

Теперь — наверх!

Но вот сорвался в пропасть страх

Навек. Навек!»

Спокойно, быстро и радостно.

«Для остановки нет причин.

Иду, скользя.

И в мире нет таких вершин,

Что взять нельзя!»

Тёплый облачный день первой ушаковской осени был благодатью для работы. Оставив до завтра последние метры фасада, сегодня я решил взять быка за рога — приспело! Надо было начать первый столб — большие на счёт их были у всех сомнения…

— А как мы будем углы у столбов делать? — вопрошал у меня Альвидас. — Надо же как-то, чтобы натурально выглядело. Да ещё примыкание к забору — как это всё смотреться будет?

Это ты у меня спрашиваешь, дизайнер непревзойдённый? Аль не ты эту «блуду» подсуетил? Не потей, а главное — под ногами не путайся! Разберёмся — трус не играет в хоккей!

— Два угла! — вторил своему учителю на груди его взгреваемый Костик, перебрасывая сигарету из угла в угол пухлых губ.

Не нагоняй жути, умелец — справимся! Ползи себе мимо!

Гаврила накануне на сухую — без раствора — камень маленьким фрагментом прибросил: получилось прилично. Не советуясь ни с кем, замыслил, не спрашивая ни у кого, решил, «тихушничая» только для пользы дела. Выбрал именно тот столб, которому первым суждено теперь было одеться в камень — чуть сбоку от входа, но, между тем, на виду. С вечера втихаря подтянул к предстоящему полю боя, расчищенному от мусора и чертополоха, камень — ровно столько, чтоб не вызвать подозрений неприятеля. По темноте уже установил походную колченогую этажерку для инструмента. Собрался, в завершение, с духом. Настроился на предстоящую работу. Закусил удила. Не закусил — не выпил, отказался вечером даже от пива — без труда. И с самого утра, когда только раскуривали, под обычный досужий трёп, на крыльце первые сигареты Витя с Костиком, приступил.

Боги пронесли спешащего на другой объект Альвидаса мимо. Они же закрутили где-то в водовороте дел стальную чёрную колесницу хозяина. Никто не видел начала битвы!..

Большие рваные пласты камня ринулись в бой боевыми слонами, подминая объём. От них размашисто летела, споро покрывая пространство, с обоих флангов конница — длинные, пятисантиметровые в ширину полосы. Пращниками поспевали, наконец, узенькие, в палец толщиной, полоски — «лапша». Забор сдавался почти без боя, подпуская камень вплотную — «впритык» к себе.